Институт Ближнего Востока в Вашингтоне 16 апреля провел онлайн-дискуссию с участием двух известных исследователей в области международной политики, чтобы оценить роль Соединенных Штатов, Китая и России на Ближнем Востоке.
Профессор Гарвардского университета Стивен Уолт начал с утверждения, что Китай и Россия играют в регионе относительно ограниченную роль. «Китай хотел бы иметь более или менее отстраненные отношения с Ближним Востоком. Возможно, это объясняется тем, что в Пекине понимают: стратегическое значение региона, вероятно, в среднесрочной перспективе будет снижаться», – сказал он.
Возможно, дело еще и в том, что «они наблюдали за американским опытом на протяжении последних двадцати с лишним лет и видели всю эту бесконечную трясину, когда Соединенные Штаты фактически ослабили свои общие позиции на мировой арене, пытаясь управлять всем этим регионом и трансформировать его, – добавил профессор. – Можно даже утверждать, что Пекин ведет здесь очень разумную игру, которая заключается в том, чтобы позволить Соединенным Штатам продолжать безрезультатно расходовать свои ресурсы на бесполезные цели, оставаясь при этом в положении стороннего наблюдателя».
Профессор Массачусетского технологического института Барри Позен добавил, что Китай очень ценит гибкость и свободу маневра, поэтому старается не «увязать» слишком глубоко ни в одной стране мира. «Последнее, во что они хотели бы ввязаться – это формирование архитектуры безопасности на Ближнем Востоке или в Персидском заливе», – сказал он.
Что касается России, Уолт не склонен придавать большое значение тому, что Москве удалось предотвратить отрешение от власти президента Сирии Башара аль-Асада. «Сирия не является важным стратегическим активом для кого бы то ни было, особенно теперь, когда страна разрушена жестокой многолетней гражданской войной, – сказал он. – Если говорить о победе в Сирии как об одном из геополитических успехов России, то, на мой взгляд, со стратегической точки зрения это нельзя считать сколько-нибудь значительной победой».
Позен согласился, что военные операции в Сирии нельзя считать признаком существенного роста влияния России в ближневосточном регионе. Скорее, полагает он, Россия пытается выйти в Сирии за пределы возможного. «Они, похоже, хотят получить даже большее влияние и контроль над событиями, чем позволяет их реальная сила», – сказал.
Россия, по словам Позена, настойчиво стремится укрепить свое влияние в регионе, и это существенно ограничивает потенциал возможного сотрудничества между Москвой и Вашингтоном, направленного на мирное урегулирование конфликтов. «Единственная функция, которую приходится выполнять русским в Сирии – это разрушение, – сказал он. – Трудно сотрудничать в рамках совместного предприятия, если главная роль, которую вы должны играть – это роль аварийной команды».
Уолт добавил, что наблюдателям следовало бы воздержаться от обвинений России в том, что она является главным препятствием на пути к миру. «Я полагаю, нам стоит признать, что Соединенные Штаты не пытаются стабилизировать обстановку на Ближнем Востоке, – сказал он. – Сначала сами Соединенные Штаты должны решить, что они пытаются добиться стабилизации в регионе, и лишь затем мы увидим, удастся ли убедить Китай и Россию согласиться с этим». Однако он признал, что многочисленные и пересекающиеся разногласия между субъектами региональной политики делают маловероятной способность внешних сил принести мир Ближнему Востоку, даже если они каким-то чудом объединятся между собой.
Позен согласился с предыдущей оценкой и заявил, что с его точки зрения было бы разумно, чтобы в Вашингтоне перестали думать, что Соединенные Штаты могут в одиночку определять обстановку в регионе. «Это в высшей степени разобщенная часть мира и идея создания некой единой архитектуры безопасности для Ближнего Востока представляется мне в известной мере сумасбродной, – сказал он. – Я не думаю, что такую чрезвычайно амбициозную идею в принципе можно осуществить».
Одним из важных стратегических изменений, которых Соединенные Штаты все же могли бы добиться, по словам Уолта, является пересмотр собственной глупой приверженности политике фаворитизма. «Перестаньте поддерживать особые отношения с отдельными странами региона и не поддерживать никаких отношений с другими странами, прежде всего, с Ираном, – призвал он. – В настоящее время у нас имеются стратегические отношения с Египтом, Саудовской Аравией, Израилем, и, возможно, с Иорданией – и это страны, которые, в сущности, могут делать все, что хотят, не опасаясь большого давления со стороны Соединенных Штатов».
Он сопоставил этот американский подход с гораздо более дипломатичным поведением России и Китая. «Одно из главных различий заключается в том, что Россия и Китай общаются со всеми сторонами… именно так можно добиться реального влияния, – отметил Уолт. – Мы же делаем прямо противоположное. Мы ведем диалог с некоторыми странами, поддерживаем их независимо от обстоятельств и принципиально не говорим с другими. В результате первые принимают нашу поддержку как должное, а на вторых мы просто не имеем никакого влияния».
