Новая российская политика в отношении ядерной угрозы и сдерживания определяется Указом № 355 «Об Основах государственной политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания», который вступил в силу 2 июня 2020 года.
Прежде всего, российское ядерное оружие трактуется исключительно как «средство сдерживания», а его применение в любом случае является «крайней и вынужденной» мерой. Однако, в случае прямого ядерного нападения на Российскую Федерацию неизбежно последует ответный удар, причем Россия оставляет за собой возможность нанести любому противнику «гарантированный и неприемлемый» ущерб, который приведет к его практическому уничтожению как общества и производительной системы.
К угрозам военного характера, которым Российская Федерация может подвергнуться в будущем, относится создание противником обычных вооружений, обладающих ядерным потенциалом, и особенно его размещение вблизи российских границ, а также развертывание систем противоракетной обороны, неядерных, гиперзвуковых, автономных и лазерных вооружений государствами, которые воспринимают Россию как возможного врага.
В этот список также входит размещение потенциальным противником оборонительных и наступательных вооружений, в том числе и неядерных, в космическом пространстве. И, наконец, российская система сдерживания тщательно контролирует разработку ядерного оружия и его появление в странах, на территории которых ранее не было таких вооружений, считая это серьезной угрозой.
Что, согласно официально предусмотренному механизму, может вызвать военную реакцию (ядерную или обычную) России, то есть какие действия других стран она будет считать нападением?
Во-первых, речь идет о получении достоверных данных о запуске баллистической ракеты, нацеленной на территорию или отдельные ресурсы Российской Федерации.
Во-вторых, военный ответ вызовет очевидное применение оружия массового поражения или иных современных видов вооружений против самой России или ее союзников. В этом стратегическом расчете в число союзников включается не Китай, а только Беларусь и, возможно, Казахстан.
Ядерный ответ России может быть спровоцирован также нападением противника или враждебного альянса на критически важные точки российской правительственной, военной, экономической и, в данном случае, нефтегазовой инфраструктуры. Ответной реакцией Москвы будет контрудар по центрам принятия решений противника.
Для Российской Федерации, так же как в восемнадцатом веке для императора Петра I, постоянная база в Средиземном море имеет фундаментальное значение. В этом контексте, война в Сирии представляла собой последний этап цепочки «цветных революций» или «арабской весны». В случае с Сирией Западу, несомненно, не удалось достичь успеха.
Между тем, как это уже произошло на Ближнем Востоке, в Латинской Америке и других точках планеты, Россия хотела бы закрепить за собой некоторые важные стратегические активы. Речь идет о влиянии в старых «просоветских» регионах, таких как Сирия, Венесуэла и Куба, четком подтверждении статуса великой державы, и, наконец, приобретении роли надежного посредника, стабильного и авторитетного международного игрока.
Более того, все это происходит на фоне активной и еще незавершенной модернизации российских вооруженных сил и доктрины ядерной войны, а также нового поколения вооружений, способных изменить правила игры в военной сфере (гиперзвуковое, лазерное и т.д.). В 2019 году Владимир Путин заявил, что доля обновленной военной техники составила более 82 процентов ядерной триады России. Он также сказал: «Наше вооружение должно быть лучшим в мире, чтобы мы могли победить в таком столкновении».
Сегодня, в середине 2020 года, Российская Федерация, предположительно, обладает 3410 ядерными боеголовками различного типа и размера, которые могут использоваться пусковыми установками дальнего и ближнего действия, находящимися в составе РВСН. 1570 из этих 4310 боеголовок несут боевое дежурство: 810 – на стратегических ракетах наземного базирования, 560 – на подводных лодках, а еще 200 – на самолетах и авиабазах. Наконец, 870 ядерных боеголовок хранятся «на складах», вместе с 1870 неядерными боеголовками.
Кроме того, как минимум 2060 боеголовок, демонтированных к настоящему времени, ожидают утилизации. Следовательно, общее фактическое количество составляет 6370 боеголовок. По состоянию на 5 февраля 2019 года, в соответствии с Договором СНВ-III, Российская Федерация сократила число стратегических боеголовок до 1444.
В октябре 2018 года Владимир Путин заявил: «Наша стратегическая доктрина в области ядерных вооружений не допускает превентивной атаки, но предусматривает взаимную контратаку», то есть «мы способны быстро отреагировать на ядерную или иную атаку, после того, как будем уверены, что потенциальный агрессор осуществил нападение».
Эта политическая линия соответствует доктрине, опубликованной в декабре 2014 года, которая гласит: Россия оставляет за собой право использовать ядерное оружие в ответ на применение против нее или ее союзников ядерного или иного оружия массового уничтожения, а также в случае применения против России обычных вооружений, если под угрозой окажется само существование государства».
Более того, некоторые российские руководители заявляли, что ядерное оружие может быть использовано в случае возникновения угрозы для российских объектов с баллистическими ракетами, а также в некоторых региональных сценариях, которые не предполагают экзистенциальной угрозы для российского государства.
Предполагается, что в настоящее время Российская Федерация располагает 302 межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР), находящимися в состоянии боевой готовности и оснащенные приблизительно 1136 ядерными и неядерными боеголовками. Впрочем, на различных этапах переговоров по СНВ, Россия заявляла, что у нее имеется почти 400 МБР, а также что по состоянию на конец сентября 2019 года их количество составляет 513.
Российские МБР стоят на вооружении Ракетных войск стратегического назначения, в трех армиях, в общей сложности включающих из 11 дивизий, в каждую из которых входит примерно 39 ракетных полков.
Россия продолжает снимать с вооружения свои ракеты СС-25 «Тополь», один-два полка в год, которые будут заменены модифицированной СС-27. Эта модификация представляет собой РС-24 «Ярс», которая способна нести четыре разделяющихся боеголовки с боевым блоком индивидуального наведения (РГЧ ИН). Предполагается, что в настоящее время у России имеется уже 140 «Ярсов» мобильного или шахтного базирования.
Что касается ракетного потенциала подводного базирования, Россия располагает 10 атомными подводными лодками трех классов, шесть 667БДРМ «Дельфин», одной 667Б «Мурена» и тремя лодками класса «Борей». Каждая из них может нести 16 баллистических ракет, оснащенных несколькими РГЧ ИН, что в общей сложности превышает 720 боеголовок.
До конца 2020 года основой подводной ракетной мощи России будут субмарины «Дельфин», каждая из которых оснащена 16 БРПЛ. Все они входят в состав Северного флота, базирующегося на Кольском полуострове. Затем эти лодки будут полностью заменены классом «Борей».
Что касается ядерных боеголовок воздушного базирования, Россия использует два типа бомбардировщиков – Ту-160 и Ту-95. Общее количество этих самолетов составляет 70 единиц и каждый из них способен нести ракеты А-15 и АС-23Б. Каждый Ту-160 способен нести сорок тонн вооружений, включая 12 ракет. Таким образом, в общей сложности в воздух одновременно могут быть подняты более 700 ядерных боеприпасов.
Таким образом, Россия придает большое значение ядерным силам, которые способны быстро нанести неприемлемый ущерб любому агрессору, включая даже нынешние сверхдержавы.
