В середине апреля 2020 года руководители всех фракций российской Государственной думы обратились к властям непризнанной Приднестровской молдавской республики с призывом освободить лидера местной коммунистической партии Олега Хоржана. В качестве инициатора этой акции выступил лидер Коммунистической партии Российской Федерации Геннадий Зюганов, который на протяжении многих лет поддерживает тесные отношения с коммунистами из этой сепаратистской республики. Хоржана, невзирая на его молодой возраст, можно назвать ветераном политической сцены Приднестровья.
В 2016 году вся полнота власти в непризнанном государственном образовании перешла к лагерю во главе с холдингом «Шериф». Эта сеть частных компаний является монополистом во многих отраслях местной экономики. С середины 2000-х годов она неуклонно наращивала свое политическое влияние. Политическая партия «Обновление», возглавляемая владельцами этой компании, уже взяла под контроль Верховную Раду Приднестровья, а в 2016 году поддержала Вадима Красносельского, который стал президентом непризнанной республики.
В июне 2018 года Хоржан был арестован за организацию незаконного митинга. Несмотря на весьма тривиальное обвинение, он до сих пор находится в заключении, а семья заявляет о крайне тяжелом состоянии здоровья политика. В тюрьме находится и другой видный представитель приднестровских коммунистов Геннадий Кузмичев, обвиненный в руководстве организованной преступной группировкой. С тех пор как из страны бежал бывший президент Евгений Шевчук, коммунисты оставались единственной оппозиционной политической силой.
«Если бы Россия обладала реальным влиянием на власти Приднестровья, Олег Хоржан и другие политзаключенные были бы на свободе», – заявила в июне этого года бывший министр Нина Шевчук. Возможно, это несколько чрезмерное суждение. Трудно сказать, является ли дело Хоржана действительно важным для Москвы, но все большая напористость Тирасполя в отношениях со своим покровителем вызывает удивление. Ведь Приднестровье всегда воспринималось как клиентское государственное образование, строго подчиняющееся Кремлю.
В последние годы положение существенно изменилось. Это было связано с несколькими факторами, среди которых самыми важными являются полный захват власти холдингом «Шериф» и тот факт, что для Тирасполя открылись возможности сотрудничества с ЕС, в том числе в рамках торгового соглашения DCFTA, а также российско-украинский конфликт. Таким образом, у Приднестровья теперь гораздо больше свободы маневра в отношениях с Россией. Однако, это вовсе не означает, что республика стала ближе к Европейскому Союзу.
Победа Вадима Красносельского, представляющего интересы группы компаний «Шериф», на президентских выборах 2016 года создала совершенно уникальную ситуацию: вся политическая власть оказалась в руках тех же людей, которые полностью контролируют экономику региона. Казалось очевидным, что владельцы холдинга «Шериф» располагают всеми средствами для улучшения экономической обстановки, которая находилась на грани коллапса. Это стало одной из причин, по которым Москва ограничила финансовую поддержку Тирасполя.
Слухи о том, что отношения между Тирасполем и Кремлем, мягко говоря, оставляют желать лучшего, появились через несколько месяцев после того, как вся власть перешла к «Шерифу». Основная причина возникшей напряженности состояла в том, что владельцы холдинга не пожелали ограничить свою экспансию, чтобы укрепить экономику и дать простор для развития более мелких предприятий.
Вместо этого они использовали политическую власть для дальнейшего укрепления своей монополии в большинстве секторов экономики, включая контроль импорта и экспорта. Кроме того, недовольство Москвы вызывал и тот факт, что основной владелец «Шерифа» Виктор Гушан все больше сближался с Владимиром Плохотнюком, олигархом, контролирующим Молдову, которого Россия считает врагом и объявила вне закона.
Это сотрудничество имело как деловое, так и политическое измерение, что не вполне соответствовало интересам Москвы. Так, на парламентских выборах в Молдове в феврале 2019 года, избиратели из Приднестровья, привлеченные «Шерифом» путем материального стимулирования, голосовали за партии, контролируемые Плохотнюком, а не за Социалистическую партию, поддерживаемую Кремлем.
Льготы и уступки, полученные благодаря изначально хорошим отношениям руководства «Шерифа» с окружением первого президента Игоря Смирнова, позволили холдингу создать монополию в масштабах всей непризнанной республики и даже начать экспансию за рубеж. Когда «Шериф» в декабре 2016 года взял всю полноту власти в свои руки, у Приднестровья уже существовали прочные основы для развития деловых отношений с Европейским Союзом.
На протяжении почти года хозяйствующие субъекты с левого берега Днестра могли работать в рамках соглашения DCFTA. Европейский Союз выступал за включение Приднестровья в это соглашение, в том числе и потому, что западная дипломатия уже много лет придерживается мнения, согласно которому деловые отношения — это единственный способ приблизить непризнанное государство к ЕС, а также создать условия для урегулирования конфликта и реинтеграции Молдовы. С экономической точки зрения план удался. Бизнес Приднестровья уже давно тяготеет к ЕС, но в последние годы доля экспорта в Европу достигла 35-40 процентов. Еще одним крупным импортером приднестровских товаров является Украина.
Не следует также забывать о том, что около 20 процентов товарного экспорта Приднестровья приходится на электроэнергию, приобретаемую Республикой Молдова. А между тем, на рынки стран Евразийского Союза направляется лишь около 10-12 процентов местной продукции.
Кроме того, необходимо отметить, что владельцы холдинга вывели большую часть своих активов за пределы России, сделав еще один шаг к снижению зависимости от политического патрона Приднестровья. Существует мнение, что перевод средств компаний в налоговые гавани и страны Евросоюза не обошелся без поощрения и даже прямой помощи со стороны европейских партнеров.
В результате, по словам Нины Шевчук, у Москвы в настоящее время немного возможностей влиять на владельцев «Шерифа». Сокращать финансовую помощь больше нельзя. Прекращение субсидирования природного газа, которое имеет решающее значение для местной экономики, означало бы потерю инструмента влияния на Кишинев.
Впрочем, все вышесказанное никоим образом не означает, что Тирасполь может совершить «геополитический разворот». Два мощных якоря удерживают непризнанную республику в орбите России: устойчивая пророссийская самоидентификация жителей региона и примерно полуторатысячный российский военный контингент, дислоцированный на Днестре. Любые попытки отойти от пророссийской риторики могут вызвать массовые протесты в этом маленьком и довольно апатичном обществе, все еще привязанном к своей «русскости».
Итак, новая элита непризнанного государства, сформировавшаяся за время его существования, совершенно по-иному воспринимает собственную субъектность и охотно использует возможности, связанные с сотрудничеством с Европейским Союзом. Это можно было бы считать определенным успехом политики ЕС в регионе, но в подобных вопросах всегда следует быть осторожными.
Владельцы «Шерифа» знают, что они не могут переступать красные линии — стратегические интересы России и поддержание пророссийской риторики, важной для сохранения «мягкой силы» Кремля. В то же время, они понимают, что на Западе их республику рассматривают как сателлита Москвы, поэтому любая готовность сотрудничать с ЕС или Кишиневом будет приветствоваться.
В результате, капиталистически-феодальный режим, который сформировал «Шериф» в Приднестровье, становится все более суверенным. Другими словами, он практически избавлен от международного контроля и опасен для собственного населения.
