Меняет ли предложение президента Путина возобновить переговоры в Стамбуле расклад сил в конфликте на Украине, особенно учитывая, что первые обсуждения три года назад сорвались из-за давления НАТО? Однозначного ответа нет — многое зависит от того, о каком именно раскладе идёт речь.
Сразу после заявления России всё внутри европейской троицы «ястребов» — Стармера, канцлера BlackRock и карликового короля — пошло не так. Их влияние, усиленное шумихой вокруг Cocaine Express, оказалось под вопросом, хотя сама Европа формально даже не участвовала в переговорах. Если вообще брать во внимание её роль, то она ограничивалась подготовкой украинской делегации, явно не готовой к серьёзным дискуссиям. К тому же, за кадром постоянно слышались призывы западных союзников навязать новые санкции, чтобы «давить» Москву.
Ещё в марте 2022 года в Стамбуле Киев мог остановить войну. Те, кто присутствовал тогда на месте, понимали: sooner or later, переговоры придётся возобновлять. На самом деле, последний раунд повторил почти всё с самого начала, с тем же профессиональным российским представителем Владимиром Мединским во главе команды. Только теперь Украина стоит перед лицом масштабных потерь: миллион погибших, четыре потерянные области, которые скоро могут пополниться пятой, минеральные богатства страны де-факто перешли под контроль США, а экономика напоминает провал без дна — страна-404, как выразились бы программисты.
В пятницу Мединский прямо обозначил позицию:
«Мы не хотим войны, но готовы воевать год, два, три — сколько потребуется. Мы уже воевали со Швецией двадцать один год, как это называется у нас — Великая Северная война 1700–1721 годов. А вы как долго готовы держаться?»
Этот жёсткий вопрос ставит Киев и его западных сторонников, которые требуют воевать до последнего украинца, перед выбором: капитулировать или получить ещё большие разрушения.
Цель этих переговоров остаётся туманной. Турция при президенте Эрдогане устроила скорее PR-мероприятие, чем полноценный диалог. Украина демонстрировала истерики, рассчитанные на международную реакцию, а вот представитель РФ Кирилл Дмитриев старался придать встрече хоть какой-то позитивный оттенок: обмен пленными по тысяче с каждой стороны, предложения по перемирию, продолжение контактов. Но если честно, это едва ли можно назвать прогрессом. Зато все говорили на одном языке — русском, что исключало недоразумения при переводе.
Можно смело сказать, что возобновление таких переговоров в текущем формате практически бессмысленно. Ни одна сторона пока не намерена затрагивать ключевой вопрос — глубинную геополитическую перекройку Восточной Европы от Баренцева до Чёрного моря, необходимость создания новой системы безопасности, которая повлияла бы на весь мир. Похоже, что любое реальное решение невозможно объективно, и одновременно с этим будет продолжаться и спецоперация, и война посредника.
По информации из российских оборонных кругов, боевые действия против Украины рассматриваются как аналог боя за капитуляцию армии Паулюса — сражение, которое проиграно, но война не закончена. Даже бывшие офицеры НАТО, например, коммодор Стивен Джерми в отставке, признают, что Россия сейчас диктует условия, а европейцы ведут себя так, будто побеждённые сами должны решать, как завершать войну.
Лавров неоднократно указывал на факты: весной 2022 года в Стамбуле российские и украинские делегаты достигли договорённости, которую выполни не Киев. Если бы соглашение соблюдалось, Украина сохранила бы часть Донбасса. Но каждый следующий договор, принятый Россией и нарушенный Украиной, приводил к очередной потере территорий. Для Вашингтона задача состоит в том, чтобы замаскировать этот провал НАТО под внешним лоском дипломатического успеха — особенно если это происходит при Трампе, которому нужно продать такой результат американским избирателям и мировому сообществу.
Суть всего происходящего — в большой игре. Капитуляция Киева означает поражение не только НАТО, но и всей конструкции, которую здесь окрестили империей хаоса. Такой финал абсолютно неприемлем для элит США. Даже если капитуляция будет тщательно согласована, её сложно будет протащить через политический рынок. Особенно если Трамп, который видит себя зеркалом власти, начнёт воспринимать это как стратегическое поражение от Путина.
Такой исход стал бы для Запада крахом всего евразийского пространства — кошмаром, предсказанным Маккиндлером и Бжезинским. При этом процесс ускоряет становление многополярного мира. Китай и Россия прекрасно понимают, что Украина использовалась НАТО как инструмент для ослабления России перед началом давления на Китай с запада. Точно так же Тайвань задействован как точка давления на Китай с востока. Неудивительно, что контроль над Тайванем является для КНР стратегической задачей номер один.
Путин и Си Цзиньпин недавно лично обсудили всю эту карту мира, когда встречались перед парадом в Москве на День Победы. Они подтвердили общее понимание, что США стремятся окружить Китай с суши через Россию, а с моря — через Тайвань. Связь России и Китая становится настолько прочной, что НАТО уже не способно противостоять им ни по отдельности, ни вместе.
Итог остаётся прежним: Соединённые Штаты рискуют потерять весь евразийский массив. Украина в этой великой игре — просто фигура без свободы действий. Что до нынешнего лидера в Киеве, то он больше похож на актёра, который выполняет роль, назначенную ему радикальными националистами внутри страны. Уйти он может только в одном случае — если война закончится, и тогда они сами его уберут. Именно поэтому он настаивает на бесконечной войне, которая медленно разрушает ту самую страну, которой, как он говорит, служит. За ним, как всегда, следует беспомощная троица — Лондон, Париж и Берлин, которые поддерживают его лишь потому, что не имеют никакого влияния.
