2013: год, когда дипломатия России поднялась до уровня «грандмастер»

Геополитику порой сравнивают с шахматной партией. А глобус является своего рода огромной шахматной доской. Если отталкиваться от этих сравнений, у президента США Барака Обамы был неприятный год. У его коллеги же, президента России Владимира Путина наоборот, блестящий. Давайте же посмотрим на табло результатов. В начале этого года деятельность Обамы на Ближнем Востоке выявила его слабость и нерешительность в качестве «главнокомандующего» в том, что он делал в случае с Сирией. Его увиливания с так называемой предупредительно красной линией, которую нельзя пересекать, являются тому ярким примером. Размахивание Америкой саблей, которое в итоге могло вылиться в ещё одну региональную войну, оказалось «отсыревшей петардой». К счастью, пожар был предотвращён благодаря грамотной дипломатии Путина.

Его весьма обходительный и искусный министр иностранных дел, Сергей Лавров, ловко увёл инициативу у вашингтонских разжигателей войны, известных как «неоконсерваторы». Его команда убедила (используя, без сомнения, веские доводы) режим Асада подчиниться требованиям «международного сообщества» отказаться от всего их химического оружия. Теперь, прежде чем продолжить воздавать должное российской дипломатии, стоит упомянуть пару неудач. Например, неспособность Москвы обуздать одну из главных своих стран-клиентов — Северную Корею. Её странное поведение как внутри границ, так и во всём регионе продолжает угрожать стабильности на Дальнем Востоке.

Тем не менее, возвращаясь к положительным моментам, Россия также играет конструктивную, если не ключевую роль в том, что Иран ставит на тормоз свою ядерную программу. Сделка уже подписана, несмотря на опасения Израиля и оскорбленные выкрики из Конгресса США. Со всеми своими намерениями и целями, Москва всё равно играет важную роль в предотвращении войны между Западом и Ираном. Ещё одно перо в шляпу Лаврова…  Браво!

Большую часть года Обама, со своей стороны, функционировал в аварийном режиме, с тех пор, как стали известны откровения Сноудена о шпионящей за американскими гражданами и союзникми США гигантской машине слежки Агентства национальной безопасности. Дело с АНБ нанесло неисчислимый ущерб трансатлантическим связям, и особенно с ближайшим европейским союзником США — Германией. В Берлине, где Обама некогда рассматривался как суперзвезда и чуть ли не полубог, теперь ему не доверяют, если не презирают. Путин же, наоборот, сияет на международной арене. Под этим подразумевается его встреча с «Человеком года» по версии Time — папой Франциском. Кто знает, возможно, если Путин будет так продолжать, то в следующем году сам может номинироваться на «Человека года».

В этом ключе видится, что главные люди Кремля и Ватикана имеют больше общего, чем можно подумать. Имеется в виду их способность восстановить веру в их роли и находящиеся в их ведении ведомства, которые они представляют, и которые, возможно, были дискредитированы прошлыми неправильными (злоупотребление властью и нарушения прав человека) и морально вредящими действиями.

Наконец, недавняя амнистия, пожалованная Путиным инакомыслящим и другим «головным болям» Кремля оказалась источником лёгких плюсов при отсутствии минусов. Освобождение Михаила Ходорковского, членов рок-группы «Pussy Riot» и активистов Гринпис оказалось удачным и своевременным, на чём Путин заработает определённый моральный капитал в преддверии Олимпийских игр в Сочи. Неважно, что критики Путина пытаются разоблачить этот ход как дешёвый трюк и попытку недорого заработать симпатии общественности, это решение, без сомнения, является очередной удачей его президентства.

Мяч теперь на стороне Вашингтона. Окажется ли президент Обама на высоте и проявит ли милосердие в отношении тех, кого он считает предателями или врагами государства? Дарует ли он президентское помилование бывшему АНБшнику Сноудену и осведомителю Wikileaks Брэдли Мэннигу? Что-то подсказывает, что время, утекающее от оставшегося у Обамы срока его второго президентства, могло бы ответить на этот вопрос. Другими словами, это могло бы произойти раньше, чем можно было бы подумать.