Источник перевод для mixednews — ikosse
21.02.2011
То, что когда-то было меркантильным миром, стало глобальной ареной для перемещения горячих денег с целью выжать максимальную отдачу от инвестиций. Замена национальных государств международным капиталом — это теперь как спорт. Подрыв суверенитета стран элитным клубом финансовых манипуляторов — вот цель великой игры. Иллюстрируя этот факт, Дэвид Каллауэй пишет в «Market Watch»: «Продажа на этой неделе Нью-Йоркской фондовой биржи Deutsche Boerse подчёркивает отсутствие исторической антипатии к Германии, учитывая мировые войны, а также кое-что более важное. Эта сделка официально захлопнула дверь перед волной чрезмерной протекционистской реакции, возникшей после мирового финансового кризиса». В завоевании NYSE немецким экономическим господством есть своя ирония, так как большая часть финансовых средств Третьего рейха вышла из Уолл- и Броад-стрит.
Деньги — конечный уравнитель. Дилемма заключается в том, что капитал не демократичен. Если у вас есть деньги, то у вас есть варианты. Если их нет, вы брошены на милость транснациональной системы финансового рабства. Слишком часто люди приравнивают капитализм к свободному предпринимательству. Ничто не может быть дальше от истины. Коррумпированный капитализм разрушает подлинную конкуренцию свободного рынка. Создание богатства — это основа подлинной торговли. Командование и управление — вот цель клики магнатов. Предпринимательство — это бизнес-план для процветания, в то время как системное ростовщичество — это формула, используемая «банкстерами» (сочетание банкира и гангстера — прим. перев.) для преступного обогащения избранных когорт.
Данная статья Мэтта Тайбби в «Rolling Stone» задаёт ключевой вопрос: почему же Уолл-стрит не сидит в тюрьме?
«Никто не сядет в тюрьму. Это мантра эпохи финансового кризиса, когда практически все крупные банки и финансовые компании на Уолл-стрит были втянуты в непристойные уголовные скандалы, разорившие миллионы людей и коллективно уничтожившие сотни миллиардов, а в действительности триллионы долларов мирового богатства — и никто не отправился в тюрьму. Никто то есть, за исключением Берни Мэдоффа, яркого и патологически знаменитого преступного художника, чьими жертвами оказались другие богатые и известные люди.»
Разумные граждане хотят ответа. Справедливость требует подотчетности. Тем не менее, мало кто в полной мере понимает, что сверх-капиталисты имперского культа мира денег игнорируют правила национальных государств. Будучи выше борьбы, эти иллюминаты живут в возвышенном существовании самостоятельно установленных привилегий. Причина, по которой они могут скрыться с места преступления, проста — они правители и дизайнеры законов. Страны проводят политику, следуют инструкциям и защищают контролёров контрафактного создания денег. Тюрьмы — это для отщепенцев, а не для божеств капитала. Влияние, купленное обычным путём, готовит почву для дальнейших слияний бирж Уолл-стрит. Немногие защищаемые не подлежат тем же стандартам, которые уничтожат любого обычного преступника.
Истинно лицемерный социалист, который маскируется под режиссёра-пророка, Майкл Мур, преподаёт этот урок дома. Его последний проект, «Капитализм: история любви», доступен для просмотра. Он успешно изображает Уолл-стрит финансовыми шлюхами. Однако его альтернатива рая на земле показывает безумие этого шута во всей его психо-славе. Два обзора фильма оказались довольно отрицательными.
В «Mises Daily» Майкл У. Ковел в своей статье «Майкл Мур убивает капитализм Kool-Aid-ом» (Kool-Aid — прохладительный напиток в США — прим. перев.) даёт представление о дивном новом мире демократического социализма. Каково его решение? Играть на идеалистических чувствах, конечно! Мур заканчивает свой фильм недавно обнаруженным видео, где 11 января 1944 года Рузвельт обращается к Америке. Глядя в камеру, усталый Рузвельт предложил то, что он назвал вторым Биллем о правах — экономическим Биллем о правах для всех — вне зависимости от национальности, расы или вероисповедания, — который включал:
Право на полезную и выгодную работу в промышленности или магазине, или ферме, или шахте нации;
право зарабатывать достаточно, чтобы обеспечить достаточное питание, одежду и отдых;
Право каждого фермера выращивать и продавать свою продукцию за вознаграждение, дающее ему и его семье достойный уровень жизни;
право каждого бизнесмена, большого и малого, торговать в атмосфере свободы от недобросовестной конкуренции и господства монополий в своей стране или за рубежом;
право каждой семьи на достойный дом;
право на надлежащее медицинское обслуживание и возможность достичь и наслаждаться хорошим здоровьем;
право на адекватную защиту от экономических страхов старости, болезни, несчастного случая и безработицы;
и право на хорошее образование.
Контекст этого благочестивого освящения патриарха Франклина Делано Рузвельта следует рассматривать таким, какой он есть, его истинной религией — верховенство федерального правительства за счёт уничтожения свободного предпринимательства. Мур, современный шарлатан, — это прилежный суррогат наследия тоталитарного коллективизма Рузвельта. Уолл-стрит — не друг торгового бизнеса. Только спекулянт и монополист заводит роман с финансовыми махинациями, происходящими на шулерских рынках.
Бредовая вера Мура в коммунальную демократию — это отцовское оскорбление низшему классу, который следует за Крысоловом (аллегория из сказки про Крысолова и волшебную дудочку, за которой слепо следуют крысы — прим. перев.) в вечное рабство, опирающееся на миф равенства «один человек — один голос». Фильм прославляет неблагополучные существа, которые ведут себя так, как будто они находятся на стадии формирования и только учатся ходить. Большинство демонстрируют, что они лучше умеют ползать на четвереньках. Этот вид маргинального человеческого общества никогда не избавит мир от бедствия международного капитализма.
Сбивание в кучу невежд в демократический лагерь живущих на пособие не может создать реального богатства. Толпа, принявшая средство Майкла Мура, станет главной мишенью для истребления, когда начнутся неизбежные банкротства правительств. Кто-то или что-то заполнит пустоту. Белый рыцарь одного человека часто демон для другого.
Торжествующий Наполеон Бонапарт кисти Жака-Луи Давида изображён на «Наполеон при переходе через Сен-Бернар». Этот известный образ символизирует историческую ситуацию, когда сильный лидер берёт на себя обязанности после политического фиаско. Это случается либо посредством насильственного свержения, либо выбора из правящего класса того, кто будет следующей марионеткой. Успешные либертарианские революции, которые ограничивают влияние банковских синдикатов, происходят редко.
Император попытался укрепить континентальную систему, стремившуюся лишить британцев какого бы то ни было торгового доступа к портам в Европе, теоретически уничтожая британскую торговлю и отказывая им в деньгах, необходимых для финансирования врагов Наполеона на материковой части Европы. Соединённые Штаты смогли приобрести Луизиану из-за необходимости Наполеона финансировать свои войны. Дом Ротшильдов был основным источником финансирования британцев и значительно преумножил своё богатство во время наполеоновских войн. В 1815 году Наполеон Бонапарт заметил:
Когда правительство зависит от денег банкиров, они, а не лидеры правительства, контролируют ситуацию, так как рука дающая выше руки берущей … У денег нет родины; у финансистов нет патриотизма и нет порядочности; их единственной целью является прибыль.
Если вся мощь старой гвардии и Великой Армии Наполеона зависела от банковских кредитов, то как ростовщические интересы можно приручить вторым Биллем о правах Рузвельта? Ни один рациональный и моральный человек не поверит, что такой современный общественный договор может освободить изобретательское экономическое создание богатства. Якобинский Клуб был вдохновителем введения террора во время Французской революции. Чистка среди священнослужителей и аристократии, проведённая Комитетом общественной безопасности, выглядит естественным шагом для сторонников окончательного решения Рузвельта/Мура.
Элита Уолл-стрит — это настоящие тайные якобинцы международной капиталистической плантации. Их цель заключается в создании постоянного низшего класса «??санкюлотов». В конце 1790-х годов они были «бесформенным, в основном городским движением бедных трудящихся, мелких ремесленников, лавочников, торговцев, мелких предпринимателей и прочих». Сегодня несчастные обездоленные являются средним классом. Они висят на волоске. Тем не менее, они отвергают абсурдную идею, что права даются обществом и распределяются властью.
Единственная любовная интрижка для плутократов Уолл-стрит имеет популистский революционный налёт. Не долой их головы, а лишить их всех денег. Французская толпа, демонстранты, бунтовщики и конструкторы баррикад требовали крови. Теперь угнетённые рабочие находятся в недоумённой позиции участии в необходимом для выживания восстании.
Финансовая эксплуатация сегодня находится на таком непристойном уровне, что здравомыслие требует мужества и действий со стороны гражданских героев. Другая известная картина изображает певицу Шенар в виде санкюлота. Ожидание и доверие своей судьбы в руки Бонапарта несёт свои риски. Ралли к флагу настоящей Декларации прав человека. Естественные права, а не произвольная государственная власть — вот единственные настоящие стандарты. Знамя традиционных христианских ценностей и рациональных денежных практик — вот выход из мёртвой зоны. Финансовый Дом Ротшильдов мировых иллюминатов создаёт нынешний продолжающийся террор. Конфискация их незаконных доходов от всеобщего грабежа гораздо более эффективна, чем полагание на социалистическое перераспределение богатства массам. Америке нужно восстановить искалеченное общество.
Успешная термидорианская реакция, которая устанавливает истинную подотчётную Республику, которая стремится достичь свободы, собственности, безопасности и сопротивления угнетению, — вот надлежащае цель для всех граждан. Библейские принципы экономики и свободных рынков — это основа законного предпринимательства, которое приведёт к национальному процветанию. Уолл-стрит предал эти функции и требует общей реорганизации до того, как поход крестьян на штурм цитадели станет неизбежным.
