Это может быть правдой. Но дело в том, что в соглашении на $400 млрд есть ряд важных моментов, которые ещё предстоит определить. С одной стороны, Москва и Пекин придерживаются совершенно разных точек зрения на то, каким должен быть газопровод. Китай хочет получить два газопровода, а Россия считает, что Китаю следует разделить одну линию с Южной Кореей и Японией.
Как и всё остальное, вопрос повис в воздухе – споры ведутся вокруг стоимости и доходов. Строительство газопровода обойдётся минимум в $22 млрд. Но если Газпрому придётся запустить две линии для одного Китая, размер прибыли станет меньше. Если же дополнительные контракты с Кореей и Японией потребуют отдельных газопроводов, то появятся новые капитальные расходы.
Даже если газопроводы будут профинансированы предоплатой за поставки (равной сумме кредит-аванса), это просто заставит Газпром придерживаться точно установленной фиксированной цены для первых многолетних грузов.
И это большая проблема, особенно с учётом того, что цена до сих пор окончательно не установлена…
Проблемы с соглашением
В «историческом» соглашении может говориться о предоставлении 38 млрд кубометров газа в год в течение 30 лет по цене $400 млрд. Но реальная цена – это тайна за семью печатями (что для таких сделок нормально) и пока что остаётся вопросом спорным.
На деле цена должна совпадать с ценой экспортируемого в Европу газа, то есть быть около $309 за 1000 кубометров с дополнительным ростом в перспективе, потому что стоимость газа устанавливается исходя из стоимости нефтяной «корзины» и нефтепродуктов. Эта корзина дорожает, в результате чего цены на газ тоже растут.
Если Россия предоставит Китаю желаемую скидку, то Газпром получит ряд арбитражных исков от существующих контрактов, обслуживающих ряд конечных получателей в Европе. В этом случае у Пекина в рукаве появится козырь.
Проще говоря, Китаю не нужен такой объём газа, какой указан в сделке – он столько не проглотит. В настоящее время газ – это не более 30% энергетических потребностей Китая.
Более того, потребности будут полностью покрыты в ближайшие шесть лет, если учитывать отечественное китайское производство (которое тоже растёт – Китай обладает самыми большими запасами сланцевого газа в мире) и текущие импортные соглашения с Туркменистаном и Мьянмой.
Вся инфраструктура не сможет потратить то, что рассчитывает продать Россия. В течение десятилетия это ещё возможно, но доходы нужны Газпрому прямо сейчас.
Это подводит нас к уже начавшейся ответной реакции. Китай тоже открывает свой рынок поставок сжиженного природного газа (СПГ), что отражает уже происходящие в других странах Азии события. А это создаёт условия для прямой конфронтации с пока ещё не принятым полностью соглашением с Россией.
На деле, имеющиеся данные уже позволяют получить представление о довольно быстрых шагах, направленных на то, чтобы помешать России получить контроль и доступ к азиатскому рынку. Члены Конгресса США уже требуют, чтобы американский СПГ как можно скорее замедлил российское продвижение в Азию.
На текущий момент экспорт СПГ невозможен, и так будет по крайней мере в течение года или больше. Но следует помнить, что контракт заключён на 30 лет. Время позволяет подорвать планы Газпрома. Возможно даже, что их осуществление никогда не начнётся.
В конце концов, предыдущая нефтяная сделка между двумя странами поначалу была такой же бравадой, но в итоге переросла в жаркий затяжной спор о ценах.
Суть в том, что, несомненно, станет следующей главой в растущем геополитическом конкурсе по поставкам энергоносителей – Азии в целом (и Китае в частности). Именно здесь ожидается взрывной рост спроса. Все анализы указывают на то, что мировая торговля энергией стремится к Азиатско-Тихоокеанскому рынку.
Тот, кто выиграет эту торговую битву, продвинет в Азию конвейер газа по суше вместо внутренних поставок СПГ на танкере. Весь континент хочет отойти от экологически разрушительного использования низших местных сортов мучнистого угля, и газ кажется очевидной заменой.
В настоящее время Газпром может спорить (и совершенно справедливо) с тем, что такие поставки СПГ обходятся вдвое дороже газопровода, но через некоторое время цена уменьшится по мере увеличения объёма.
Тем не менее, Россию эти два факта должны привести в замешательство…
Где для России сделка может пойти не так
Во-первых, СПГ обеспечивает перспективу установления подлинных спотовых рынков, что подорвёт цены на газопроводы. Увеличение (и надёжность) грузов СПГ устанавливают местные спотовые рынки и пункты приёма вроде Роттердамских ворот в Нидерландах, создавая тем самым серьёзную конкуренцию существующим контактам Газпрома.
В результате европейские конечные потребители нуждаются в снижении спотовых цен на импортный СПГ в долгосрочных расчётах на поставляемый через газопровод газ. Спотовые продажи осуществляются быстро (обычно в течение 72 часов). При условии гарантий объёма конечная стоимость подорвёт долгосрочные поставки газа по газопроводу на основе цен на нефть.
Речь идёт не о стоимости импорта, а об оптовой спотовой цене на терминале. Газпром бы предпочёл, чтобы люди не заметили этого отличия.
Однако с точки зрения Вашингтона есть второе и ещё более уязвимое место в этой последней версии холодной войны. Вероятно, оно и станет ахиллесовой пятой российско-китайской сделки, по крайней мере, в отношении Москвы и её выхода из ситуации.
Для подрыва сделки США не нужно производить замену всего или хотя бы большей части российского газа более привлекательным сочетанием поставок СПГ и технической поддержки китайских проектов по добыче сланцевого газа. Замены 10% на 8% уже будет достаточно для дестабилизации 30-летнего контракта.
В «Большой геополитической игре» политику конкурентов можно подорвать точно так же.
