С момента своего начала в 2003 году сотрудничество между НАТО и Россией в области противоракетной обороны было явлением выдающимся, но сейчас оно находится на грани срыва, как в техническом, так и в политическом отношении. Цель проекта, судя по всему, как раз в том и состояла, чтобы изгнать из отношений НАТО и России духи прошлого. Но украинский кризис, наоборот, угрожает их воскресить.
На Лиссабонском саммите в ноябре 2010 года в НАТО было принято решение начать развивать свои собственные противоракетные возможности в Европе и пригласить Россию к участию в проекте.
Саммит НАТО-Россия, проведённый на следующий день после Лиссабонского саммита НАТО, стал начальной точкой сотрудничества по противоракетной обороне «театров боевых действий» (предназначенной для защиты сил, участвующих в военных операциях). На саммите также изучалась возможность организации сотрудничества по «территориальной» ПРО (предназначенной для защиты населения всех заинтересованных сторон).
Как ни странно, но через три с половиной года после Лиссабонского саммита НАТО переживает кризис отношений с Россией из-за Украины. В апреле министры иностранных дел стран-членов НАТО осудили военную интервенцию России в Крыму, а затем заморозили гражданское и военное сотрудничество с Москвой, оставив при этом открытыми каналы политического диалога в рамках Совета Россия-НАТО, хотя всего лишь на посольском и министерском уровнях.
Временное прекращение всех форм практического сотрудничества препятствует продолжению диалога с Россией по вопросу ПРО. Хотя, говоря по правде, проект уже давно переживает не лучшие времена. Он уже неоднократно стопорился – в последний раз в октябре 2013 года, когда Россия попросила на время его приостановить.
К лету 2012 года, через несколько месяцев после саммита НАТО в Чикаго, Россия уже поставила членов НАТО в известность, что она не заинтересована в их предложении создать два совместных центра с целью развития сотрудничества НАТО и России в сфере противоракетной обороны.
Even a second proposal from NATO to create a system of transparency on NATO’s and Russia’s missile defense capabilities was shun by Moscow. The cooperation got bogged down again after a joint “theater” missile defense exercise held in March 2012 in Germany.
Москва уклонилась даже от второго предложения НАТО о создании системы прозрачности в отношении противоракетных возможностей НАТО и России. Сотрудничество забуксовало вновь после совместных учений по совместной ПРО ТВД, которые были проведены в марте 2012 года в Германии.
Даже возможность сотрудничества по ПРО ТВД, которую обе стороны начали было обсуждать два года назад, была отложена в долгий ящик. После того, как было пересмотрено несколько проектов документа (всего с два десятка), его судьба в конце оставалась неопределённой.
Начиная с 2011 года в основе выражаемой Россией обеспокоенности лежит то, что ПРО НАТО может ослабить её возможности по ядерному сдерживанию. Но так ли это на самом деле?
Большинство западных экспертов месяцами силилось понять, как вообще можно считать, что несколько десятков перехватчиков SM31A, 1B и 2A в Европе достигнут таких показателей скорости, что смогут уничтожать российские межконтинентальные ракеты в полёте.
Какое-то время Россия продолжала утверждать о том, что её тревожит европейское измерение предложенной системы ПРО, но в 2012 году она дала понять, что её реальная озабоченность имеет отношение не столько к проекту как таковому, сколько к возможности того, что «глобальная» ПРО США может достичь мирового охвата – и даже добраться до Азии, а значит, до дальневосточных территорий России.
В конце концов, оказалось, что российская обеспокоенность будущим ядерного сдерживания связана не только с противоракетной обороной, но и с параллельным развитием Соединёнными Штатами иных стратегических возможностей, от обычных военных вооружений до Быстрого глобального удара (БГУ) обычным оружием, способным в течение часа поразить цель в любой точке планеты.
При рассмотрении в указанном свете, споры о предполагаемой скорости некоторых перехватчиков SM3, размещаемых в Европе, не затронули самой сути российской обеспокоенности, и по этой причине были в известном отношении искусственными.
В последние годы НАТО и Россия обсуждали российское предложение о создании совместной системы ПРО.
В 2010 году в Лиссабоне президент России Дмитрий Медведев предложил развивать подобную систему, при этом у каждой стороны были бы свои территориальные зоны ответственности по обороне. Так, за Россией, в числе прочего, закреплялась бы обязанность по защите балтийских союзников. Нет нужды говорить, что прибалтийские государства эта идея совершенно бы не обрадовала, потому что они гораздо больше предпочитают, чтобы их защищал Альянс, как предусмотрено статьёй 5 Вашингтонского договора.
США и НАТО ответили, что двум сторонам следует изучать вопрос создания не столько общей системы, сколько двух отдельных, но координирующих свои действия систем, используемых к обоюдной выгоде. В последующие годы Москва дала понять, что намерена обеспечивать свою оборону без привлечения к этому третьей стороны.
Но возможно ли создавать двуглавые системы обороны, не тая при этом мысли об опоре на других в обеспечении своей собственной национальной безопасности? Ответ – нет. Вот почему дискуссия об общей системе обороны при всех целях и намерениях была надуманной.
При таких обстоятельствах, а также учитывая недостаток доверия на российской стороне, вызванный отказом Соединённых Штатов в 2002 году от договора об ограничении систем ПРО, инициатива по достижению соглашения с 29 участвующими странами – просто иллюзия. Кроме того, попытки успокоить Россию политическими заявлениями и перспективами «нового стратегического партнёрства» были тщетными.
В 2012 году в Чикаго главы государств торжественно заявили, что ПРО НАТО не направлена против России, и она не уменьшит возможностей России по ядерному сдерживанию. Тем не менее, Москва стояла на своём – она продолжила добиваться юридических гарантий по ПРО, рассматривать вопрос о предоставлении которых США были не готовы, так как видели с российской стороны попытку возродить договор об ограничении систем ПРО.
Летом 2012 года Москва, продолжая твёрдо стоять на своей красной линии по вопросу проекта ПРО, начала постепенно выходить из различных ведущихся проектов и отказалась обсуждать новые предложения о создании совместно комплектуемых центров ПРО НАТО и общей системы прозрачности в отношении «программ ПРО путём обменов в Совете Россия-НАТО».
Вызывает сожаление, что Москва не увидела в предложении Запада ничего, кроме каких-то крох. Не будь игровое поле омрачено тенью недоверия с российской стороны, из этого сотрудничества могло родиться что-то взаимовыгодное и существенное.
Ричард Руссо – адъюнкт-профессор и завкафедрой гуманитарных и социальных наук Американского университета в Рас- аль-Хайме, ОАЭ.
