Владимир Путин выдвинул инициативу евразийской интеграции в октябре 2011 года во время предвыборной кампании на третий президентский срок. В статье, опубликованной газетой «Известия», Путин вкратце обрисовал свою амбициозную идею возглавляемого Россией политико-экономического блока на постсоветском пространстве. Россия убедила Беларусь и Казахстан подписать этот проект месяц спустя, однако потребовалось еще три года, чтобы подготовить и подписать договор о создании Евразийского Экономического Союза. 1 января 2015 года договор вступил в силу, после чего почти немедленно к ЕАЭС присоединилась Армения.
Президент Китая Си Цзиньпин выдвинул идею Нового Шелкового Пути через два года после первой декларации Владимиром Путиным его инициативы евразийской интеграции. Во время визита в Казахстан в сентябре 2013 года китайский лидер объявил о предстоящем создании «Экономического пояса Шелкового Пути» в качестве первого шага в процессе укрепления сотрудничества Китая с Европой через Центральную Азию. [blockquote_note]Несколькими неделями позже, в ходе визита в Индонезию, Си Цзиньпин представил параллельную инициативу – «Морской Шелковый Путь 21 столетия». [/blockquote_note]Идея возрождения древнего Шелкового Пути стала популярной в китайских СМИ и экспертных кругах. Фраза «Один Пояс, один Путь» стала общепринятым слоганом проекта.
На первый взгляд, как Евразийский Союз, так и Новый Шелковый Путь носят в основном экономический характер. Однако, осуществление этих проектов будет иметь существенный и многогранный политический эффект. Поскольку оба проекта пересекаются в странах Центральной Азии, многие комментаторы стали указывать на неизбежные столкновения между Москвой и Пекином в этом регионе. Впрочем, при более тщательном анализе можно придти к совершенно противоположным выводам. Поскольку Россия и Китай строят свое влияние в третьих странах двумя совершенно различными способами, это позволяет им избежать соперничества и скорректировать свои инициативы.
[blockquote_fact]Те способы, которые Москва и Пекин избрали для старта своих проектов, иллюстрируют очевидную разницу между двумя инициативами. [/blockquote_fact]Россия начала очень амбициозно, объявив об интеграционном проекте, сравнимом с Европейским Союзом. Формирование общего рынка, которое в Евросоюзе заняло четыре десятилетия, возглавляемая Россией организация предполагала осуществить в течение четырех лет. С самого начала Москва стремилась к четко обозначенному конечному результату: созданию полномасштабного интеграционного объединения. Китай, в свою очередь, концентрировался на конкретных экономических мероприятиях, таких как строительство трубопроводов, железных дорог и магистралей. Си Цзиньпин провозгласил концепцию Нового Шелкового Пути только после того, как убедился, что существенная часть подготовки проекта уже реализована. Концепция «Один Пояс, один Путь» не имеет конкретной конечной цели. Китай может продолжать развивать идею Нового Шелкового Пути в течение ближайших десятилетий, а может объявить о его успешном создании через несколько лет.
Между целями этих грандиозных инициатив, выдвинутых Россией и Китаем, существует фундаментальное различие. Москва рассматривает свой проект как формирование сферы влияния, которая будет служить подтверждением статуса России как великой державы. Она в меньшей степени заинтересована в истинно экономической интеграции, чем в признании своего привилегированного положения на постсоветском пространстве, в котором она стремится убедить Запад и Китай. [blockquote_note]Поскольку Москва может добиться уважения и укрепить свой статус великой державы, детали и нюансы процесса не имеют для нее большого значения. [/blockquote_note]Цели Китая в рамках Нового Шелкового Пути лежат на противоположной стороне логического спектра. Пекин в первую очередь заинтересован в продолжении своей экономической экспансии. Идея возрождения Шелкового Пути изначально была сформулирована без четких ограничений. Этот проект остается открытым для всех потенциальных участников в Азии, Африке и Европе. Китай не имеет никаких претензий на формирование сфер влияния – власти специально указали китайским исследователям и специалистам на то, что сравнение Нового Шелкового Пути и плана Маршалла является неприемлемым, поскольку последний, по их мнению, является примером «установления гегемонии».
Россия сконцентрирована на формальной стороне своего влияния: Москва настояла на легальном оформлении интеграционного процесса и его институциализации. Китай же больше заботит экономическая сущность проекта. Новый Шелковый Путь, таким образом, может служить в качестве базы для двустороннего экономического взаимодействия. Различия между двумя проектами помогают объяснить, почему России и Китаю, вероятно, удастся согласовать свои интересы в странах Центральной Азии.
Автор – Мартин Качмарский, доцент Варшавского университета и руководитель совместной исследовательской программы ЕС и Китая
