То, что международный статус Владимира Путина за один год резко переменился, и из «отверженного» во время саммита большой двадцатки в австралийском Брисбене он превратился в одного из ключевых игроков на таком же саммите в турецкой Анталье, вовсе не является случайным совпадением. Благодаря своей активности, Москва оказалась в эпицентре всех серьезных кризисов, с которыми сталкивается сегодня мировое сообщество: от захлестнувшего Европу миграционного кризиса и новой волны терроризма до запутанного этнического и религиозного конфликта в Сирии и распада государственно-политического устройства Ближнего востока.
Подпись к изображению. Владимир Путин и Барак Обама во время саммита большой двадцатки в Анталье, 15 ноября 2015 года
В то же время, свой новый статус Россия приобрела в тот момент, когда стратегическая и политическая пропасть между ней и Соединенными Штатами достигла масштабов, напоминающих эпоху холодной войны. На этом фоне старая пословица «назло бабушке нос отморожу» вполне применима к упорному нежеланию США и Запада сотрудничать с Россией в борьбе против террористической группировки ДАИШ, а также против хаоса, распространяющегося по ближневосточному региону. Если мы хотим добиться результатов, в сегодняшнем полицентрическом мире у нас, возможно, уже нет той свободы выбора партнеров, которой мы обладали прежде.
Ни одна из так называемых «великих держав», включая и Соединенные Штаты, больше не в состоянии принимать все решения в одиночку, кроме того, существуют и иные точки зрения о том, каким должен быть новый мировой порядок. Ирония судьбы состоит в том, что нарастающий беспорядок в международных отношениях наступает в тот момент, когда в мире существует большая взаимозависимость, чем когда бы то ни было прежде, когда все страны крайне заинтересованы в борьбе с терроризмом, распространением ядерных вооружений, климатическими изменениями и целым рядом иных глобальных вызовов.
По сути, сам успех процесса глобализации, связывающий между собой экономики, народы и страны, способствует увеличению разрыва между имущими и неимущими. Причем это неравенство будет только усиливаться по мере того, как развивающиеся технологии будут способствовать обогащению лишь центра мировой экономики, но не ее периферии.
Параллельно глобализации, а возможно и в ответ на нее, по всему миру, от Европы до Ближнего и Дальнего Востока распространяется тенденция роста шовинизма и обращенного вовнутрь национализма. Не стала исключением и президентская кампания в Соединенных Штатах Америки, где кандидаты в президенты от республиканской партии соревновались с представителями правящих кругов в громкости призывов к отказу от приема каких бы то ни было беженцев из Сирии.
Каково же возможное решение? В течение прошлого года московский Институт мировой экономики и международных отношений имени Е.М.Примакова, а также Инициатива стратегического прогнозирования при Атлантическом Совете провели совместное исследование глобальных тенденций, которое не выявило существенных расхождений в результатах анализа, в особенности относительно следующих четырех принципиальных моментов.
Противодействие культурному кризису
Источники нестабильности во взаимоотношениях между странами находятся не только на поверхности, но и глубоко укоренены в культурах, подвергающихся масштабному разрушению. Будущее государства и мультикультурализма стоит под вопросом на фоне усиливающихся процессов распада на Ближнем Востоке, начиная с четырех стран, уже практически утративших свое государственно-политическое устройство: Сирии, Ирака, Йемена и Ливии. Международный конфликт, реальный и потенциальный, превратившийся в прошлом десятилетии в историческую закономерность, начал расползаться, отчасти вследствие кровопролития на Ближнем Востоке. Возможность подобного конфликта между крупными державами еще недавно представлялась весьма маловероятной. Однако сегодня, на фоне кризиса вокруг Украины и территориальных споров в регионе Южно-Китайского моря, он становится значительно ближе к реальности.
Так же как во времена холодной войны, нам необходимо подумать о создании механизмов предотвращения потенциальных кризисов. Инцидент с российским самолетом, сбитым турками на сирийской границе, должен послужить тревожным предупреждением о возможности стремительной эскалации напряженности. Практически любая часть постсоветского пространства и близлежащие регионы, так же как западная часть Азиатско-тихоокеанского региона и северная часть Индийского океана, могут стать зоной серьезного противостояния между мировыми державами. Растущая дальность действия и сокращение времени реагирования современных и разрабатываемых неядерных наступательных вооружений, а также их все более автоматизированные системы управления и наведения повышают риск столкновений.
Необходимо расширять круг
Как Запад, так и Россия стоят перед важнейшим стратегическим выбором. В долгосрочной перспективе Соединенные Штаты не могут остаться приверженными устаревшему мировоззрению, основанному на идее «исключительности». Европейская же политика не может сводиться лишь к защите своей территории. Европейский Союз на собственном горьком опыте осознает, что остальной мир не разделяет его постмодернистских позиций, и невозможно спрятаться от «громов и молний» внешних глобальных потрясений. Подобным образом и Россия не может сосредоточить свое внимание лишь на бывших советских странах, включая создание евразийского кондоминиума с Китаем.
Включение в более широкую трансатлантическую и транстихоокеанскую экономическую архитектуру, а также структуры безопасности будет иметь критически важное значение для всех трех упомянутых крупнейших игроков. Кроме того, существует очевидная взаимная и заинтересованность крупных держав – Соединенных Штатов, России, Евросоюза, Китая, Японии – в разработке мирных решений для разрастающегося «адского котла» кризисов на «Большом Ближнем Востоке», растянувшемся от Северной Африки до Пакистана.
Придется делиться лидерством
Отказываясь от принципа глобального превосходства в пользу концепции «первый среди равных», Соединенным Штатам необходимо предпринять все необходимое для создания инклюзивной международной структуры, которая отражала бы новый политический вес развивающихся стран и их стремление к большей самостоятельности и влиянию на мировой арене. В этом мире, становящемся все более пост-западным, традиционные западные подходы, такие как «право на защиту» и «продвижение демократии», порождают сильное противодействие со стороны не только авторитарных стран, но и многих развивающихся демократий, обеспокоенных проблемой сохранения своего национального суверенитета. На пути поиска способов преодоления различий между интересами и ценностями разных стран, Соединенные Штаты могут обрести больше авторитета и силы, чем в попытках сохранить статус единственной сверхдержавы на планете. Пора признать, что сила является временным, ситуативным фактором, и что решение проблем требует мобилизации всех тех, кто хочет и может внести свою лепту.
Обращать внимание на предупреждающие знаки
Отказ от признания новых реалий ведет к гораздо более опасным альтернативам. Худшим из вариантов стала бы новая биполярность мирового устройства: формирование одной группировки вокруг Китая и России, которая противостояла бы другой, возглавляемой Соединенными Штатами с их европейскими и азиатскими союзниками. В таком мире силы Соединенных Штатов были бы рассредоточены сверх возможного предела. Вашингтон не смог бы справиться с эскалацией напряженности в отношениях с Россией и Китаем в момент обострения конфликта на Ближнем Востоке.
В условиях этой новой биполярности, России пришлось бы опасаться не только конфронтации с Западом, но и втягивания в конфликты, задевающие китайские интересы. Наихудшим из кошмаров был бы такой сценарий, в котором Россия была бы оставлена в одиночестве. Ее глобальное политическое и экономическое влияние может сократиться, если взаимоотношения с Западом приобретут характер конфронтации, в то время как Китай, Индия и другие стремительно развивающиеся страны распространят зону своего влияния на территорию Евразии.
Постоянный обмен мнениями по поводу сил, разрушающих структуры международной системы, созданной после холодной войны, может способствовать формированию чувства взаимной ответственности, а также началу усилий по постепенному созданию нового инклюзивного мирового порядка.
Как показывает недавний спор по поводу китайского Азиатского Банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ), международная система срочно нуждается в модернизации, приведении в соответствие с реалиями глобального рассредоточения силы. Решение МВФ о включении юаня в корзину СПЗ (специальных прав заимствования), представляет собой один из проблесков будущего миропорядка. Если многосторонние финансовые институты не будут адекватным образом реформированы, давно обсуждаемая идея Азиатского валютного фонда при АИИБ в качестве альтернативы МВФ вполне может стать реальной проблемой. В этом отношении нынешний ближневосточный кризис представляет возможности для беспрецедентного сотрудничества на основе общности интересов, несмотря на принципиальные разногласия по другим проблемам, которое могло бы стать первым шагом в формировании новых механизмов взаимодействия.
Об авторах. Александр Дынкин – директор московского Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова. Мэтью Берроуз – директор Инициативы стратегического прогнозирования при Атлантическом Совете в Вашингтоне
