До начала гражданской войны в Сирии Россия ограничивалась традиционной ролью в регионе, которая сводилась к поставкам вооружений, а также предоставлению услуг военных и логистических экспертов своим арабским союзникам. Когда режим сирийского президента Башара аль-Асада оказался в сложном положении, русские резко активизировали свою военную поддержку. А в последнее время русский «царь» решил расширить свое присутствие в Сирии, прибегнув к прямому вмешательству…
Россия заявляла, что ее вмешательство в сирийский конфликт было направлено на уничтожение террористической группировки ДАИШ, после того как возглавляемая США кампания оказалась «позорным провалом», согласно интервью анонимного чиновника Министерства обороны США телеканалу CBS News. Те, кто хорошо знаком с проблемой терроризма, могут утверждать, что Москва ведет превентивную войну против экстремистских исламских группировок. Однако, некоторые наблюдатели связали это вмешательство с украинским кризисом, а также со стремлением Москвы усилить свое влияние на Ближнем Востоке и получить дополнительный вес за столом переговоров.
Объявленные Россией намерения были встречены со скептицизмом относительно реальных мотивов, стоящих за ее решением начать прямое военное вмешательство. Одно из широко распространенных мнений состоит в том, что Россия хочет гарантировать свое военное присутствие в регионе и доступ к тепловодному порту в Средиземном море.
Так что же на самом деле стоит за этим драматическим поворотом в российской внешней политике? Начавшаяся в конце сентября прошлого года военная кампания в Сирии означала отказ от прежнего регионального механизма, существовавшего на Ближнем Востоке. Традиционно, и даже на пике холодной войны, роль России ограничивалась поставками вооружений и отправкой военных инструкторов ее арабским союзникам. Нынешнее прямое вмешательство означает новую роль России, поскольку ее нынешние действия характеризуются масштабными военными операциями.
Российское вмешательство в конфликт совпало по времени с рядом важных событий. Первым из них является заключение соглашения по иранской ядерной программе, в результате чего Иран вновь превратился в одну из наиболее влиятельных сил в регионе, обладающую мощным экономическим потенциалом. Второе – постепенное отступление Соединенных Штатов, уход Вашингтона от региональных проблем, символом которого стал вывод войск из Ирака, фактическое предоставление судьбы этой страны иранцам, исключение из числа приоритетов палестинско-израильского конфликта, и, наконец, решение Соединенных Штатов о прекращении поддержки и лишении Турции «военного щита».
Несколько лет назад президент американского Совета по международным отношениям Ричард Хаас написал, что эпоха доминирования США на Ближнем Востоке подходит к концу и перспективы региона будут определяться снижением американского влияния.
Со своей стороны Соединенные Штаты, чьи авианосцы отсутствуют в регионе с 2007 года, направили всего лишь 50 своих спецназовцев в Сирию, для оказания помощи в координации действий местных наземных сил на севере страны. Президент США Барак Обама осудил российскую стратегию прямого вмешательства. Тем не менее, во время пресс-конференции в августе 2014 года он признал, что у Соединенных Штатов вообще «отсутствует стратегия по сирийскому урегулированию».
В июле 2015 года иранский генерал-майор Кассем Сулеймани посетил Москву, чтобы договориться о прямом военном вмешательстве России, оформив тем самым создание нового иранско-российского альянса в Сирии. Согласно сообщениям агентства «Reuters», визиту Сулеймани предшествовали российско-иранские переговоры на высоком уровне, посвященные согласованию военных стратегий.
Высокопоставленный американский чиновник подтвердил 18 сентября прошлого года, что более 20 рейсов транспортных самолетов «Кондор» доставили вооружения, другую военную технику и морских пехотинцев на новую российскую базу в окрестностях Латакии в западной Сирии. За ними последовали 16 российских многоцелевых истребителей Су-27, а также 12 самолетов непосредственной поддержки, четыре десантно-транспортных вертолета Ми-8 и четыре ударных вертолета Ми-24.
Заявления России о мотивах этих действий не соответствуют фактическому положению дел. По этой причине эксперты связали российское вмешательство с ее новой морской стратегией, опубликованной 26 июля 2015 года. Новая военно-морская доктрина Российской Федерации – это комплексная государственная политика управления всеми военно-морскими средствами, военными и гражданскими флотилиями, торговыми судами и военно-морской инфраструктурой.
Москва будет в первую очередь диктовать свою политическую волю в отношении любого решения по Сирии, и включение Ирана и Росси в венский переговорный процесс является подтверждением этому. Госсекретарь США Джон Керри сегодня допускает, что давний российский союзник Башар аль-Асад в принципе может сохранить свою власть на некоторое время. Канцлер Германии Ангела Меркель заявила, что Западу придется смириться с Асадом, если он хочет иметь хоть какой-то шанс прекратить гражданскую войну в Сирии, и британские власти также обозначили подобный сдвиг в своей политике. Во-вторых Россия получила гарантии своей особой роли в формировании нового сирийского правительства.
В-третьих, Россия в настоящее время расширяет свое военное присутствие, и не только в Сирии, но и в целом на Ближнем Востоке. Объявленное Россией соглашение об обмене разведывательной информацией подтверждает эту цель. Россия предложила Ираку широкий перечень военного оборудования, которое Соединенные Штаты отказывались ему продавать. В-четвертых, хотя на первый взгляд Россия и Иран имеют общие цели в Сирии, фактически решительное вмешательство России положило конец иранской монополии на участие в сирийском конфликте. В-пятых, Россия предприняла превентивные меры против исламских экстремистских группировок, от которых она страдает уже в течение долгого времени.
В-шестых, российское вмешательство произошло на фоне утверждений авторитетных военных источников о неизбежном падении режима аль-Асада, в момент, когда он контролировал лишь 18 процентов территории страны, а его армия израсходовала 93 процента боезапаса. В-седьмых растущее влияние России в регионе, как бы то ни было, обеспечит Москве более уверенную позицию на переговорах по украинской проблеме.
И наконец, Россия стремится возродить свою военную индустрию и положение на рынке вооружений. Ей удалось позиционировать себя как международную силу, способную сдержать Иран, предотвратить использование сирийским режимом химического оружия, играть важную роль в борьбе с терроризмом, и поставлять ядерные технологии мирного назначения странам Ближнего Востоке. Россия в настоящее время строит два ядерных реактора в южном Иране, а 19 ноября прошлого года было подписано соглашение между Россией и Египтом о строительстве ядерных реакторов в Дабаа. Москва ведет переговоры также с Саудовской Аравией, Объединенными арабскими эмиратами, Кувейтом и Иорданией, с целью подписания договоров о развитии ядерной энергетики.
Если говорить коротко, Россию сегодня следует всерьез воспринимать как крупного игрока в ближневосточном регионе. Важно понимать, что нынешнее военное вмешательство в Сирии не было ее первым шагом в этом направлении.
