Источник перевод: molten
08.10.2010
Один за другим, кризисы угрожают Обаме катастрофой на предстоящих промежуточных выборах в ноябре. Но Обама похоже спокоен. Но это всего лишь фасад, убеждает нас его биограф Девид Ремник, главный редактор журнала New Yorker. За сдержанными манерами скрывается эмоциональная душа, и расчётливый политик.
ШПИГЕЛЬ: Американское название вашей биографии Обамы — «Мост». В ней вы живописуете первого афроамериканского президента как мостостроителя между политическими лагерями Америки. Но после двух лет в президентском кресле, он является самым поляризованным президентом за всё время. Как так может быть?
Ремник: Эта драма о молодом афроамериканце, ставшим президентом, явилась чрезвычайно важной, и сплотила страну. Но драма закончилась. Теперь это драма о трудных буднях руководителя правительства, у которой не будет счастливого конца. Поглядите, разве это тот президент, который вступил в должность в то время, от которого мы ведём отсчёт начала кризиса?
ШПИГЕЛЬ: Это займет слишком много времени.
Ремник: Это займёт часы. И поэтому его риторика так сильно ориентирована исключительно на примирение и попытку собрать народ вместе? Нет, не поэтому.
ШПИГЕЛЬ: Но многим американцам нужен не просто кризисный управляющий. Они видят в нём лидера движения, которое изменило бы страну, нечто вроде политического мессии.
Ремник: Частью политического гения Обамы было позиционироваться так, что кто-то, кто является политическим кандидатом, может служить эхом пророческого голоса. Как кто-то вроде Мартина Лютера Кинга или Махатмы Ганди. Обычно политики так себя не ведут. Отчасти это связано с драмой расизма, который в США исторически является драмой. Но такова кампания. Управлять сложнее.
ШПИГЕЛЬ: Так эта магия сработала только единожды? И на ноябрьских выборах Обама будет наказан?
Ремник: Я думаю здесь имеет место некая скачкообразность. Даже если это произойдёт, в долгосрочной перспективе ему также поможет то, что он «имитатор»*. В овальном кабинете для всей страны он говорит не то, что говорил в Алабаме, общаясь с афроамериканским сообществом, или с союзом рабочих в Огайо. Это ещё одна из его способностей, и я думаю это поможет ему найти способ установить контакт с разгневанными избирателями.
*Shapeshifter — тот, кто меняет личины; прим. mixednews.ru
ШПИГЕЛЬ: Этот его дар, он также подрывает его авторитет? В своей книге вы цитируете помощника Хиллари Клинтон, который жалуется, что Обама во время президентской кампании полностью изменял историю своей жизни, в зависимости от того, с кем он общался. Неужели он вообще ничего не придерживается?
Ремник: Я процитировал помощника Клинтон не соглашаясь с ним, а отражая точку зрения клинтоновской (команды), того, как беспомощно они чувствовали себя во время предвыборной кампании. Считаю ли я, что Обама манипулирует историей своей жизни? Нет, не считаю. Думаю ли я, что он дал (жизни) полный поэтический полёт? Да.
ШПИГЕЛЬ: Что вы имеете в виду?
Ремник: Он сделал то, что политики делают на протяжении веков. Они берут факты своей жизни, и пытаются сделать её воплощением национальной драмы в определённый момент. Линкольн так поступал. Обама сделал так, когда в своей книге описывал свою юность обездоленного афроамериканца, хотя на самом деле он вырос в довольно комфортных условиях.
ШПИГЕЛЬ: Многие описывают Обаму как сдержанного аналитика. Но можно отметить то, что каждая глава его автобиографии оканчивается слезами. Можно ли предположить, что нынешние трудности его президентского положения ложатся на него тяжким эмоциональным бременем?
Ремник: То, что я узнал о его слезах, для меня тоже стало сюрпризом. Но также я уверен, что он эмоционален. И для меня, чтобы сказать, что он в чём-то притворяется, нужно иметь для этого достаточные доказательства.
ШПИГЕЛЬ: Или может ФРС устал от Вашингтона? Вы пишете что Обаме становится слегка скучно, будучи студентом, будучи профессором, даже будучи в Сенате США. На одном из первых своих сенатских заседаний, он написал своему помощнику записку после одной особенно скучной речи сенатора Джо Байдена. Там было написано: «Пристрелите уже меня кто-нибудь».
Ремник: Я не считаю это привлекательной чертой характера. Явно заскучать, будучи сенатором, за очень короткий промежуток времени, кажется мне странным, а также говорит о том, что у Обамы значительное эго.
ШПИГЕЛЬ: Ну он же человек. Вот что бывает после двух лет президентства.
Ремник: Более того. Он политик. Этот факт не должен вызывать удивление для всех, кто изучал его первые шаги в политике. Первое, что он сделал, когда занял офис в Чикаго, это избавился от конкурента на голосованиях законным способом. Не думаю что Махатма Ганди мог такое сделать.
ШПИГЕЛЬ: Вы нашли письмо Обамы со времён организации им сообщества в Чикаго, где он пишет, что организация сообществ очень расстраивает. Но иногда что-то случается, и можно увидеть намёк на некоторые возможности. Как вы думаете, он видел этот намёк в поляризованном Вашингтоне?
Ремник: Нет, я думаю, взаимодействие с Сенатом США очень отличается от работы с электоратом. Америка сейчас чрезвычайно раздражительна, и преобладают громкие голоса на кабельном телевидении, в интернете, голоса Сары Пейлин, Гленна Бека и чёрта в ступе. А Обама-то думает, что сможет это преодолеть, потому что у него такой примиренческий характер.
ШПИГЕЛЬ: Но он не может.
Ремник: Он ошибается. Это его проблема. Он не может. Даже президент не может сразу преобразовать политическую и информационную культуру, которая ему дана.
ШПИГЕЛЬ: Когда он был избран, интеллигенция США ликовала, приветствуя мыслящего человека в Белом Доме после правления Буша. Но сейчас перевешивает движение Чайной Партии, которое открыто анти-интеллигентно.
Ремник: Для множества людей конечно контрастирует то, что Обама не показывает признаков любопытства, свойственных его предшественнику. Обама доказал свою начитанность и интеллектуальную мощь, но внимание даже интеллигенции фокусируется не на этом. Гораздо большее значение имеют его решения, например решения относительно Афганистана, которые привели бы к успеху или даже катастрофе, чем если бы все знали что он читал Джонатана Францена. И кстати ни одни президент, в том числе и Обама, не читали столько, сколько читал Тедди Рузвельт, который проглатывал сотни книг в год, пока несколько раз занимал кресло в овальном кабинете. Агрессивная анти-интеллигентность Чайной Партии это другое дело. Люди вроде Гленна Бека не являются политическими аналитиками, они цирковые зазывалы, фантастические торгаши поддельными историями и отвратительными теориями заговора. И к сожалению такие люди оказывают влияние на миллионы людей. Ещё одно нечаянное следствие технологий.
