Внешнеполитический вызов Трампа: отбить Москву у Пекина

Во время избирательной кампании некоторые советники Дональда Трампа подвергали критике администрацию Обамы и его предшественников за политику, настроившую Россию против США и толкавшую Москву к Пекину к пользе последнего.

Они указывали на то, что одной из причин, по которой они желали помириться с Россией, было намерение разбить согласие Китая и России.

Например, Джордж Пападопулос рассказал российским СМИ за пару недель до выборов в США, что санкции, наложенные на Москву, «не более чем подтолкнули Россию к Китаю в качестве главного рынка для российских товаров, услуг и энергетики.

Не в интересах Запада сводить Китай и Россию в геополитической альянс, который может иметь непредсказуемые последствия для интересов США в Южно-Китайском море, Восточного Средиземноморья и Ближнего Востока. Я думаю и США и Россия должны рассматривать Китай как угрозу восходящей сверхдержавы, с которой придется считаться следующие 50 лет».

Администрация Трампа будет решать, следует ли отменить санкции против России, но они могли бы также рассмотреть вопрос о введении новых в отношении Китая, чтобы заставить Пекин пересмотреть свою внешнеэкономическую политику, вынудить Пхеньян положить конец своей программе создания ядерного оружия и другими путями повлиять на изменение поведения Китая.

Следование этой стратегии, хотя и трудной в полном ее применении, являло бы собой давно назревшее признание американской политики в том, что российско-китайское партнерство не в интересах США и что политики в Вашингтоне должны рассмотреть то, как американская политика формирует китайско-российские отношения.

После окончания холодной войны «трехсторонняя дипломатия» на Западе вышла из моды.

Сегодня американские политики редко используют этот термин, хотя правительственные инициативы обычно относятся к одной или другой стране — или пытаются охватить обе страны в более общих глобальных инициативах.

Также, никто, похоже, не рассматривает, как подход Америки к Москве или Пекину повлияет на отношения России и Китая, не говоря уже о том, какую тактику Вашингтон должен использовать для их формирования.

На Валдае Путин отрицал, что разворот России к Азии связан с трениями Москвы и Запада, настаивая, что они были логическим отражением местоположения России — большая часть страны находится в Азии — а также экономическими возможностями и стратегическим значением Азиатско-Тихоокеанского региона.

На публике представители китайского правительства также дают понять, что не видят отношения с Россией или США как направленные против другой стороны, а Пекин дистанцируется от российской политики, направленной на неявное противостояние с Вашингтоном.

Шень Шилянь, научный сотрудник Global Issues Research Center — аналитического центра государственного новостного агентства Синьхуа говорит, что у Путина «много поклонников в Китае среди почти всех групп населения» из-за того, что он «много сделал чтобы увеличить власть России и улучшить российско-китайские отношения».

В обоих случаях существует разрыв между риторикой и реальностью. Российские аналитики часто в своем анализе используют трехсторонний формат. Политика России в отношении Китая продиктована трениями с Западом и имеет целью повлиять на отношения США к России к выгоде последней.

На Валдае известный реалист-ученый из Соединенных Штатов Джон Миршаймер назвал Россию критическим «колеблющимся государством» в растущей конкуренции США и Китая за положение в мире. Он обвинил прошлую политику США в «нарушении геополитики 101», бросая вызов сразу двум странам одновременно, тем самым подталкивая их ближе друг к другу, вместо того, чтобы дать России продолжать логический курс на согласованность с Соединенными Штатами для баланса растущей силы Пекина.

То что Россия и Китай оба переживают не лучшие с Соединенными Штатами отношения, способствовало укреплению их связей, но такое все равно могло произойти вследствие их продолжающейся идеологической и геополитической гармонизации.

Оба режима умело используют национализм и антиамериканские настроения для поддержки своей политики внутри страны. И российские и китайские лидеры считают что их страны окружает Америка вместе со своими союзниками.

Москве нужна поддержка Китая, чтобы разобраться с евразийскими угрозами безопасности и обеспечить стабильность восточных границ, пока Россия в военном смысле занята в Европе и на Ближнем Востоке. Китайские лидеры ценят отсутствие беспокойства относительно России (или центральной Азии, которая находится под присмотром Москвы), пока они сталкиваются с проблемами безопасности с Соединенными Штатами, Японией, Индией и другими странами Азии.

Украинский кризис стал катализатором многих событий в трехсторонних отношениях.

Во-первых, он сильно испортил отношения между Россией и Западом.

Во-вторых, кризис поставил Китай в более выгодное положение по отношению к Москве, чьи лидеры посчитали, что им нужно улучшение связей с Пекином перед лицом рассыпающихся отношений с Западом.

В-третьих, это также помогло Китаю стратегически, сократив интенсивность перебалансировки Соединенных Штатов в сторону Азии, пока Вашингтон борется с украинским кризисом, и укрепил плечо Пекина против Вашингтона.

В-четвертых, обвал российской экономики, отчасти вызванный пост-украинскими санкциями и усиленный падением мировых цен на нефть и газ и обвал российского рубля привели к тому, что ВВП России стал в 10 раз меньше китайского.

Растущий разрыв между мощью Китая и Россией может усложнить их будущие отношения, усилив неуверенность России — того, что Китай обойдет Россию и та станет младшим партнером Пекина в китайско-американском мире.

Для решения этой проблемы российское и китайское руководство разделяют общий интерес в маскировке ослабевшей позиции и влиянии Москвы по сравнению с Пекином.

И Россия и Китай хотят иметь свои сферы влияния, где они могли бы налагать свои правила и нормы международного поведения, главным образом в рамках региональных инициатив, находящихся под их контролем — Евразийского экономического союза, ШОС, инициативы Новый шелковый путь — нежели более открытого экономического и военного давления.

Они также намерены воспользоваться той же геополитической свободой действий, какой пользуются Соединенные Штаты — возможностью использовать военные и другие инструменты для продвижения своих узких интересов.

Политика США, направленная на улучшение отношений с Россией — например вероятность отмены некоторых санкций или других мер, могут отсрочить продолжение экономического и военного упадка Москвы, что уменьшит возможное беспокойство русских о том, что они отстают от Китая. Но это также может и служить балансом восхождения Китая к власти в Европе, Евразии, Арктике и на Ближнем Востоке.