Пишущий редактор журнала Nation Стивен Коэн и радиоведущий Джон Батчелор продолжают свои еженедельные дискуссии по поводу новой американо-российской холодной войны. Темой их очередной беседы стали несколько весьма спорных утверждений Вашингтона, которые так или иначе подразумевают необходимость войны с Россией.
В ответ на вопрос, какие из этих утверждений являются наиболее опасными, Коэн говорит, что их число растет, и одновременно увеличивается риск войны. Он перечисляет основные идеи новой холодной войны, распространяемые американскими политическими СМИ.
- Реакция Москвы на украинский кризис три года назад оправдывает сегодняшнее крайне провокационное наращивание военного контингента НАТО на российских границах, якобы с целью предотвратить намеченную Кремлем агрессию против небольших восточноевропейских государств.
- Вмешательство российского президента Путина в американские президентские выборы 2016 года с целью привести в Белый Дом Дональда Трампа было «актом войны против американской демократии», который требует соответствующей реакции Соединенных Штатов.
- Недавнее использование химического оружия сирийским президентом Асадом обусловило необходимость ракетного удара Трампа по Сирии, лидер которой тесно связан с Россией.
- Кремль в настоящее время руководит масштабной кампанией кибератак и пропаганды, связанной с выборами в различных странах Европы, с целью привести к власти предпочтительных для Москвы кандидатов, таких как Марин Ле Пен во Франции, и тем самым подорвать трансатлантический альянс и даже сам блок НАТО.
- И, наконец, совсем недавно Кремль вступил в сговор с движением Талибан, чтобы нанести поражение Соединенным Штатам в Афганистане.
Коэн делает три общих замечания по поводу всех этих утверждений Вашингтона. Вместе и по отдельности они ведут к дальнейшей милитаризации и обострению новой холодной войны и порождают публикацию русофобских аналитических материалов в американском политико-информационном пространстве, которые в свою очередь повышают вероятность реальной войны.
На данный момент не существует ни одного неопровержимого доказательства этих утверждений. Например, того, что Путин руководил хакерской операцией, которая способствовала успеху президентской кампании Трампа, или что он сегодня делает то же самое с целью содействия избранию предпочтительных кандидатов в Европе. Или что именно Асад стоял за недавним применением химического оружия в Сирии. Или что у Москвы имеются агрессивные военные намерения в Восточной Европе. Боле того, степень использования Кремлем «мягкой силы» или пропаганды в пользу американских или европейских кандидатов не идет ни в какое сравнение с десятилетиями американского вмешательства в выборы по всему миру, включая Россию. В любом случае, эффект «российской пропаганды» значительно преувеличен безосновательными утверждениями о том, что граждане демократических стран легко поддаются воздействию этого «информационного оружия», будто они не самостоятельно мыслящие люди, а управляемые извне зомби. Само это утверждение свидетельствует об определенном недоверии к политическому сознанию граждан Америки и западных демократий.
В прошлом объективные и критически настроенные ведущие американские СМИ играли роль фильтра между подобными политически обусловленными заявлениями и их влиянием на решения в сфере военной политики. По большей части они прекратили выполнять эту функцию и вместо этого усиливают и продвигают провокационные идеи.
Коэн называет несколько альтернативных СМИ, которые предлагают обществу «диссидентские» факты и аналитические материалы, среди которых The Nation, The National Interest, The American Conservative, Consortiumnews, а также вечернее шоу Такера Карлсона на Fox News. Однако они едва ли компенсируют практически монопольное воздействие крупных изданий, обслуживающих политические круги Вашингтона.
Стивен Коэн завершает свой анализ двумя недавними событиями, которые превратились в новые ортодоксальные идеи в Вашингтоне. Одна из них связана с давним и в основном ложным утверждением о том, что Москва препятствует осуществлению минских соглашений по прекращению гражданской и гибридной войны на Украине. Фактически, эти договоренности провалило поддерживаемое США правительство в Киеве, отказавшись выполнять свои обязательства. Теперь, несмотря на ущерб для собственной и без того неблагополучной экономики, Киев расширяет блокаду поддерживаемых Россией мятежных территорий, включая жизненно важные поставки энергии. Некоторые наблюдатели считают, что это делается для умиротворения ультраправых сил, от которых политически зависят киевские власти. Еще одна возможная причина, считает Коэн, состоит в том, чтобы спровоцировать путинский Кремль на решительную политическую или военную акцию, которая возродит ослабшую поддержку Киева в Вашингтоне и Европе. Такой сценарий также может привести к военному конфликту между США и Россией.
Другое новое утверждение состоит в том, что Москва вступает в сговор с Талибаном с целью подорвать долгосрочные военные усилия США в Афганистане. Без сомнения, Москва, как и Вашингтон, ведет закулисные дискуссии с определенными кругами Талибана в поисках способа выхода из войны. Однако, любой, кто знаком с российской верхушкой в сфере национальной безопасности, знает, что она отчаянно боится вывода американских войск из Афганистана, который оставил бы Москву один на один против потока радикальных джихадистов и героина в Россию через страны Центральной Азии. На самом деле, поток дешевого героина, который Вашингтон обещал уменьшить, но не сделал этого, уже вызвал растущую эпидемию наркомании и СПИДа в России, которая по масштабу превосходит возможности правительства справиться с ней.
Здесь, как и в случае с другими вашингтонскими идеями, нет ни фактов, ни логики. Исторически, подобные утверждения не раз играли важную роль в развязывании войн между великими державами. Возможно, сейчас такой сценарий разворачивается в американо-российских отношениях. Лишь очень немногие члены Конгресса, администрации Трампа и ведущих средств массовой информации высказались против этих провокационных утверждений, которые продолжают распространяться ускоренными темпами.
