Президент Дональд Трамп улетел на свою первую встречу с Владимиром Путиным с инструкциями, полученными от нашей внешнеполитической элиты, требовавшей, чтобы он устроил Путину основательный нагоняй за вмешательство России в президентские выборы в 2016 году. Надеюсь, Трамп проигнорирует этих людей, поскольку их провалы в прошлом стали одной из причин, по которым американцы избрали его президентом. Какой президент, стремящийся восстановить испорченные отношения с соперничающей сверхдержавой, начнет примирение с чтения обвинительного заключения?
Президент Дуайт Эйзенхауэр не стал начинать свой саммит с Никитой Хрущевым с обвинения в жестоком подавлении восстания венгерских борцов за свободу в 1956 году, а ведь это было гораздо более тяжким преступлением, чем взлом электронной почты Джона Подесты.
Президент Кеннеди не позволил, чтобы размещение Советами ракет на Кубе помешало ему предложить Москве мир, выступив со своей знаменитой речью в Американском Университете в июне 1963 года.
Президент Никсон во время своей первой встречи с Леонидом Брежневым не стал высказывать ему свое осуждение по поводу подавления Пражской весны. Если бы Трамп действительно должен был начать свой первый саммит с Путиным со «строгого выговора», зачем было тогда вообще с ним встречаться? Более целесообразно для Трампа было бы найти сферы, где возможно сотрудничество между нашими странами, например, завершение гражданской войны в Сирии или предотвращение новой войны на Корейском полуострове.
Более того, если уж вести речь о вмешательстве во внутреннюю политику других стран с целью «смены режима», совершенно очевидно, что Путин может считать себя скорее жертвой, чем виновником.
Если Трамп поднимет вопрос о взломе электронной почты в 2016 году, Путин может попросить его объяснить поддержку, оказанную Америкой насильственному государственному перевороту, в результате которого было свергнуто демократически избранное правительство на Украине, связанной с Россией теснейшими узами уже на протяжении тысячи лет.
Рассмотрим поведение Америки в период после завершения холодной войны, когда Москва отказалась от собственной империи, вывела все свои войска из Европы и позволила СССР распасться на 15 самостоятельных стран, протянув им всем руку дружбы.
Мы приняли все бывшие страны Варшавского Договора и три бывшие советские республики в НАТО, военный альянс, нацеленный против России. Мы направили свои войска и военные корабли в Прибалтику, а также создали военные базы у ворот Санкт-Петербурга. Мы на протяжении 78 дней бомбили Сербию, бывшую союзницу России, вынуждая ее сдаться и уступить свою исконную провинцию Косово.
Среди недостатков американской внешнеполитической элиты после окончания холодной войны следует назвать высокомерие, самонадеянность и полное отсутствие величайшего из дарований, которым могли наградить нас боги: способности видеть себя такими, какими нас видят другие.
Неужели мы не в состоянии понять, почему российский народ, который считал нас друзьями в начале девяностых, больше так не считает, и почему у Путина, первого националиста России, 80-процентный рейтинг общественной поддержки по вопросу о защите интересов собственной страны?
Оглядываясь сегодня на окружающий мир, мы обязаны спросить себя: нам что, действительно не хватает кризисов и ссор? Нам мало тех конфликтов, в которых мы уже участвуем? Как гласит одно буддистское изречение, «не живите прошлым… старайтесь сконцентрировать свой разум на настоящем моменте».
Американцы справедливо возмущены тем, что Россия вмешалась в президентские выборы 2016 года. Но ведь того, что уже сделано, нельзя отменить. И Путин не собирается возвращать Крым Украине. Более того, присоединение Крыма стало самым популярным его поступком за весь длительный период пребывания на посту президента России.
Как однажды сказал бессмертный мэр Вашингтона Марион Бэрри своим избирателям, потрясенным его недавним антисоциальным поступком: «Оставьте это в прошлом. У нас есть более актуальные проблемы».
В Сирии и Ираке, где группировка ДАИШ «издает предсмертные хрипы», Россия и США в высшей степени заинтересованы в предотвращении любого военного конфликта, а также в завершении этой многолетней гражданской войны. Вероятно, это означает, что настойчивое требование Соединенных Штатов о немедленном отстранении от власти сирийского президента Башара аль-Асада придется на время отложить.
Теперь рассмотрим отношения с Китаем. В ответ на просьбу Трампа прижать Пхеньян как следует за его ядерную ракетную программу, Китай увеличил торговлю с Северной Кореей на 37 процентов в течение первого квартала нынешнего года. Китайцы теперь требуют, чтобы наши военные суда не входили в 20-киометровую зону вокруг милитаризированных островов в Южно-Китайском море, которые они считают своей территорией. Кроме того, они хотят, чтобы мы отменили сделку по продаже оружия Тайваню на сумму 1,4 миллиарда долларов.
Семи миллионам жителей Гонконга недавно сказали, что их демократические права, оговоренные при передаче острова от Великобритании Китаю, больше не гарантируются.
Теперь Китай хочет, чтобы мы капитулировали перед требованием Северной Кореи прекратить совместные военные маневры с Южной Кореей и демонтировали систему противоракетной обороны THAAD, которую США развернули в Южной Корее. Кроме того, Пекин вводит экономические санкции против Южной Кореи за то, что Сеул согласился на размещение американской системы ПРО.
Между тем, спор с Северной Кореей входит в критическую фазу. Если Ким Чен Ын на самом деле решительно намерен построить межконтинентальную баллистическую ракету с ядерной боеголовкой, которая может поразить Сиэтл или Сан-Франциско, нам скоро придется либо смириться с этим, либо прибегнуть к военным мерам, которые могут привести к ядерной войне.
Трамп никак не может допустить, чтобы эта одержимость вашингтонского истеблишмента идеей наказания Путина помешала нам ликвидировать, если это возможно, потенциальную угрозу, исходящую от Северной Кореи. Если мы не вернем Россию обратно на Запад, куда, по-нашему, она пойдет?
Патрик Джозеф Бьюкенен — американский политик и публицист, в 1969—2000 гг. — идеолог крайне правой фракции Республиканской партии
