В начале прошлой недели Россия завершила военные учения «Восток-2018», крупнейшие после распада Советского Союза. Однако, не только их масштаб сделал недавние военные игры столь значительным событием. Впервые в истории 3200 китайских военнослужащих проходили подготовку вместе с 300 тысячами россиян в Восточной Сибири. Ранее Кремль посылал приглашение принять участие в подобных учениях только формальным военным союзникам, таким как Беларусь. Однако, когда министра обороны США спросили на пресс-конференции, внушают ли ему тревогу эти учения в связи с возможным формированием российско-китайского военного альянса, Джеймс Мэттис высказался несколько пренебрежительно. «Я не вижу в долгосрочной перспективе ничего такого, что могло бы объединять Китай и Россию», – сказал он.
Взгляды Мэттиса отражают общепринятое на Западе мнение, согласно которому недоверие между Россией и Китаем слишком велико, чтобы у них могли сформироваться прочные стратегические связи. Однако, это опасное заблуждение. Углубление военных связей между двумя бывшими соперниками абсолютно реально, и формирование прочного стратегического партнерства между Москвой и Пекином может со временем пустить под откос полвека американского военного и стратегического планирования.
Учения «Восток-2018» стали кульминацией сдвига в российском стратегическом мышлении в отношении Китая, который набрал силу после 2014 года. Однако, еще до этого у Москвы были очевидные причины для более глубокого взаимодействия с Пекином. Во-первых, Россия, как и Китай, очень озабочена сохранением мира и спокойствия вдоль их общей границы протяженностью около 4300 километров. После кровопролитного двухдневного вооруженного столкновения в 1969 году обе страны инвестировали огромные ресурсы в дорогостоящее укрепление охраны своих границ. В восьмидесятые годы они предприняли демилитаризацию приграничных регионов и в конечном итоге урегулировали давний территориальный спор в 2004 году.
В настоящее время обе страны видят основные проблемы безопасности не друг в друге, а в других странах, и их обще стремление избежать еще одного источника напряженности является стабилизирующим фактором для двусторонних отношений. Кремль направляет все усилия на войну в Сирии и на Украине, а также на противодействие наращиванию военного присутствия США и НАТО на западной границе России. В свою очередь Китай сталкивается с растущей напряженностью в отношениях с Вашингтоном в сфере безопасности и торговли. Кроме того, различные территориальные споры обостряют отношения с Японией, Филиппинами, Вьетнамом и другими соседними странами. Между тем, Пекин продолжает преследовать свою давнюю цель – восстановление контроля над Тайванем.
Второй фактор, способствующий сближению между Россией и Китаем – их экономическая взаимозависимость. Россия является, прежде всего, экспортером сырьевых товаров и испытывает недостаток доступа к современным промышленным технологиям и капиталу. Китай, со своей стороны, является одним из крупнейших в мире потребителей сырья, в частности нефти и газа, и в то же время за последние годы он стремительно вошел в список технологически развитых стран, обладающих избытком капитала для инвестиций за рубежом. В теории, Китай выглядит идеальным торговым партнером для России. Хотя прежде Москва не особенно спешила открывать для себя возможности, предоставляемые китайским рынком, глобальный финансовый кризис 2008 года ускорил этот процесс. В результате, Китай с 2010 года возглавляет список торговых партнеров России.
И последнее, не менее важное – это общие политические цели. Оба режима ценят стабильность, предсказуемость и сохранение собственной власти превыше всего. И обе страны, будучи постоянными членами Совета Безопасности ООН, разделяют стремление сформировать новый международный порядок, в основе которого лежало бы уважение суверенитета и ограничение иностранного вмешательства во внутренние дела. Об этом свидетельствуют дебаты по различным проблемам глобального управления, таким как регулирование деятельности в киберпространстве и контроль над интернетом, где Москва и Пекин регулярно выступают с общих позиций.
От взаимного недоверия к альянсу
Несмотря на эти общие интересы, до недавнего времени Кремль продолжал относиться к Китаю с опаской, прежде всего из-за демографического дисбаланса между малонаселенным Дальним Востоком и приграничными провинциями Китая. В этих провинциях проживает около 120 миллионов человек, часть из которых зарабатывает себе на жизнь в качестве гастарбайтеров в Сибири. Кремль опасался, что если китайские мигранты продолжат приезжать и оседать в Сибири, а затем постепенно приобретут российское гражданство, эта тенденция приведет в долгосрочной перспективе к потере суверенитета над этой территорией. Еще одна причина для тревоги была связана с тем, что прежде Китай регулярно похищал весьма чувствительные российские военные технологии, такие как конструкция истребителя Су-27 (китайская копия получила обозначение J-11B). Это привело к замедлению продажи вооружений в 2005 году. И, наконец, стремительный рост китайского влияния благодаря инициативе «Один пояс, один путь» дал Москве основания для тревоги по поводу событий в странах Центральной Азии, которую Россия традиционно считает сферой своего влияния.
Присоединение Крыма в 2014 году и конфликт на востоке Украины заметно приглушили эти проблемы. Кремль переориентировался на Пекин как источник финансовых ресурсов и технологий, а также рынок сбыта для российских товаров. Однако, прежде чем сделать это, российское правительство провело комплексное межведомственное исследование потенциальных рисков более тесного взаимодействия с Китаем. Результаты этого исследования помогли смягчить опасения Кремля и продемонстрировали, что некоторые из них были фактически безосновательны. Например, в то время как количество китайского населения в России оценивалось более чем в 2 миллиона человек, правительство выяснило, что на самом деле это число не превышает 600 тысяч, причем более половины из них живут в европейской части России, где возможность трудоустройства гораздо больше, а вовсе не на Дальнем Востоке. Рост заработной платы в Китае вызвал сокращение численности трудовых мигрантов, а высокий темп роста ВВП в Китае в сочетании с сокращением российской экономики и девальвацией рубля в 2014-2015 годах, сделал Россию еще менее привлекательной для китайских рабочих.
Кремль также пришел к выводу, что китайская индустрия вооружений стремительно развивается благодаря огромным инвестициям в отечественный сектор научных исследований и опытно-конструкторских работ (НИОКР). По мнению экспертов, менее чем через десять лет Народно-освободительная Армия Китая (НОАК) практически не будет нуждаться в системах российского производства, и у России останутся весьма незначительные возможности продажи вооружений в Китай. И, наконец, Москва пришла к выводу, что растущее экономическое присутствие Китая в Центральной Азии является неизбежным. Более глубокое проникновение Китая в регион фактически снижает стимулы для этих стран искать пути экспорта своих товаров в Европу, которые могли пойти в обход России, тем самым создав дополнительное давление на российских экспортеров на их главном рынке.
Москва готова благосклонно воспринимать проникновение Китая в страны Центральной Азии до тех пор, пока Пекин формально уважает Евразийский экономический союз, возглавляемый Москвой торговый блок, который дает российским компаниям привилегированный доступ к рынкам Казахстана и Кыргызстана, и не бросает вызов ее самопровозглашенному статусу главного гаранта безопасности в регионе.
В результате упомянутого сдвига, экономическая зависимость России от Китая растет с 2014 года, причем китайские банки предоставляют щедрые кредиты крупным российским государственным компаниям и людям из окружения Путина, которые оказались в различных санкционных списках. Эта попытка купить лояльность России, скорее всего, увенчается успехом, поскольку Кремль больше не верит в то, что улучшение отношений с Соединенными Штатами материализуется при Дональде Трампе.
Почти единодушное принятие Конгрессом США новой волны санкций против России в августе 2017 года убедило многих в Москве, что до тех пор, пока Путин остается у власти, отношения с Вашингтоном не улучшатся.
Враждебность Вашингтона в отношении обоих режимов является важным фактором улучшения российско-китайских отношений. Новая стратегия национальной безопасности США объединила Китай и Россию в качестве противников, «пытающихся подорвать американскую безопасность и процветание». Сказанное справедливо и в отношении новой Стратегии операций в киберпространстве Министерства бороны США.
Растущая обеспокоенность США в отношении Китая и России имела место еще до прихода к власти администрации Трампа, но она подталкивала лидеров обеих стран искать общий язык. Масштабные китайско-российские учения, прошедшие на прошлой неделе – это недвусмысленное послание Соединенным Штатам и Европе: если вы будете продолжать оказывать на нас давление с помощью санкций, тарифов и военных развертываний у наших границ, мы будем объединять усилия и давать отпор.
Опасное партнерство
У китайско-российского военного партнерства есть свои пределы, и важно не упускать их из внимания. Москва и Пекин не стремятся к заключению формального альянса, по крайней мере, пока. Пекин не хочет оказаться втянутым в военную конфронтацию с Соединенными Штатами в результате враждебных или непреднамеренных российских действий на Ближнем Востоке или в Европе. Точно так же Москва не хочет, чтобы ее принуждали делать болезненный выбор, если Китай столкнется с другими стратегическими экономическими партнерами России, такими как Вьетнам или Индия.
Впрочем, даже в отсутствие формального китайско-российского военного пакта по типу договора НАТО, было бы ошибкой со стороны Вашингтона и его союзников игнорировать последствия расширения этого военного партнерства. Учения, такие как «Восток-2018», улучшают взаимодействие между российскими и китайскими вооруженными силами, которое может пригодиться в региональных горячих точках, таких как Центральная Азия или Корейский полуостров. Они также улучшают доверие и укрепляют неформальные связи между высокопоставленными должностными лицами, в отличие от того, как вашингтонские чиновники относятся к своим коллегам в Европе и Азии.
Укрепление взаимного доверия между российскими и китайскими военными может привести к расширению сотрудничества и координации действий в киберпространстве, особенно в связи с поиском уязвимых мест в военных и гражданских системах связи США. По крайней мере, считается, что российские и китайские разведслужбы уже обмениваются конфиденциальной информацией об операциях ЦРУ, которые проводятся против обеих стран.
Однако, на данный момент самое главное для Пекина – непрерывный поток российского оружия, которое в краткосрочной перспективе радикально повысит боевую мощь НОАК. Современная зенитно-ракетная система С-400, приобретенная Китаем у России в 2014 году, которая поступила в Китай в начале нынешнего года и находится в процессе монтажа, может позволить Пекину контролировать все воздушное пространство Тайваня, что делает оборону острова все более сложной задачей для военно-воздушных сил Тайваня и американских военных стратегов. С-400 также помогут Китаю достичь своей цели и создать в небе над спорными районами Южно-Китайского и Восточно-Китайского морей опознавательную зону ПВО, в пределах которой китайские военные будут иметь возможность контролировать все иностранные гражданские самолеты. Той же цели будет служить покупка Китаем Су-35, самого совершенного истребителя России.
Традиционное представление в Вашингтоне и других западных столицах не принимает в расчет того, что близорукая политика США стремительно и неуклонно сближает Россию и Китай. Сейчас было бы самое время для ведущих американских стратегов пересмотреть свою политику, которая настраивает против США, и порой без нужды, обоих главных геополитических соперников, а также проявить большую изобретательность в том, что касается действий США в новую эпоху обострения состязания между великими державами.
