История вращается вокруг двух вещей – идей и действий. Если принять во внимание идеи, то стоит упомянуть имя Альфреда Тайера Махана. Махан, военно-морской стратег 19-го века и автор книги «Влияние морской мощи на историю», утверждал, что «национальное процветание и власть зависят от контроля над морскими путями в мире. Тот, кто правит на море, правит миром».
Приведя вышеизложенное к действиям, можно сделать вывод, что для достижения успеха Соединенным Штатам необходимо было стать военно-морской державой. И для этого потребовались две вещи — создание зарубежных военно-морских баз и угольных портов. Таким образом, одним из ключевых факторов в достижении статуса сверхдержавы стало ее морское присутствие по всему миру.
Подпсиь к изображению: Торжественная церемония встречи российскоего военного корабля в порту Чжаньцзян в провинции Гуандун в Южном Китае 12 сентября 2016 года
Как отметила директор Фонда мира в ядерный век Алиса Слейтер, в настоящее время Соединенные Штаты имеют 800 официальных военных баз в 80 странах. Что касается морской мощи, то у Америки есть девять заграничных военно-морских баз и самый большой в мире военный флот, с 11 находящимися в строю авианосцами, 282 военными кораблями разных классов и более 3 тысячами 700 боевых самолетов.
По словам Дэвида Вайна, автора книги «Базовая нация: как военные базы США за рубежом наносят вред Америке и миру», «только еще 11 стран имеют военные базы в зарубежных странах. По оценкам, Россия имеет от 26 до 40 баз в девяти странах, в основном в бывших советских республиках, а также в Сирии и Вьетнаме; Великобритания, Франция и Турция имеют от четырех до десяти баз; и, по оценкам, от одной до трех иностранных баз владеют Индия, Китай, Япония, Южная Корея, Германия, Италия и Нидерланды».
Новая оборонная стратегия администрации Трампа (NDS) понизила угрозу терроризма для национальной безопасности США до уровня вторичной и провозгласила в качестве основной угрозы неминуемый подъем Китая и возрождение России. NDS сфокусирована на создании более эффективных сил и средств, укреплении стратегических партнерств и привлечении новых партнеров, а также модернизации оружия и техники, включая космические системы, киберсредства и противоракетные системы. Эту стратегию следует рассматривать как возвращение борьбы Великих держав в 21 веке.
Эта борьба за власть 21-го века может быть реализована по следующих трем сценариям. 2013 год ознаменовался значительным переломом в плане активизации военно-морской деятельности на фоне обострения глобальных споров, связанных с эскалацией напряженности в отношениях между крупными державами. В тот год отмечались три серьезных кризиса, а именно: гражданская война в Сирии, возрождение конфликта в Южно-Китайском море и война на Украине.
После серии тайных инцидентов с химическим оружием в Сирии США объявили о том, что они отправляют свой шестой военный корабль «Сан- Антонио», вооруженный крылатыми ракетами, с примерно 2 тысячами 200 морских пехотинцев на борту, для выполнения задач по нанесению ограниченных точечных ударов по силам сирийского правительства, но эта миссия была сорвана в результате последовательной политики сдерживания России и Ирана. По данным Rand Corporation, в сентябре 2015 года прямое вмешательство России в сирийский кризис явилось важнейшей по своему значению и исключительной стратегией после холодной войны, направленной на смягчение угрозы международного терроризма и защиту своих военно-морских и воздушных баз в Латакии и Тартусе.
Для Москвы было чрезвычайно важно продемонстрировать свою военную мощь в восточном Средиземноморье и на Ближнем Востоке, чтобы бросить вызов Вашингтону и его союзникам в регионе. Развертывание Россией как оборонительных (С-300), так и наступательных (СС-26) ракетных систем на сирийском театре военных действий было превентивной мерой для обеспечения ее военно-морского присутствия в Средиземном море. Мотивы Москвы состояли в том, чтобы вернуть внимание своих стратегических партнеров на Ближнем Востоке и продолжить продажи оружия арабским правительствам.
По второму сценарию в Азиатско-Тихоокеанском регионе складывается нестабильная ситуация, связанная с торговой войной между Вашингтоном и Пекином — под видом территориального спора о Южно-Китайском море. Это море имеет большое значение для Китая и остального мира, потому что через него осуществляется торговля на сумму около 3,37 триллиона долларов в год.
После того, как президент Китая Си Цзиньпин инициировал программу модернизации Народно-освободительной армии, ориентированную на военно-морской флот и ракетные войска, это изменило баланс сил в Тихоокеанском регионе, и для этого Пекин включил в состав флота свой первый авианосец «Ляонин», а также комплексы баллистических ракет DF-21D и DF-26. По данным New York Times, «центральным элементом этой стратегии является арсенал высокоскоростных баллистических ракет, предназначенных для поражения кораблей в море. Последние версии, DF-21D и, начиная с 2016 года, DF-26, широко известны как «убийцы авианосцев», поскольку они несут угрозу самым грозным кораблям в американском флоте задолго до того, как они смогут приблизиться к территории Китая».
Малаккский пролив играет огромное значение для китайской торговли, но из-за возможной угрозы столкновений между Вашингтоном и Пекином Китай сместил акцент на глобализацию, в том числе на реализацию флагманской инициативы «Пояс и дорога» и проекта Китайско-Пакистанского экономического коридора, способствуя развитию банковской системы под эгидой Азиатского банка инфраструктурных инвестиций с целью уменьшения зависимости от Международного валютного фонда и Всемирного банка. Китай также расширяет свое военно-морское присутствие и активизирует свою деятельность в обширном регионе от Джибути до Тихого океана.
Посольство США в Омане объявило, что Вашингтон подтвердил сделку по использованию воздушных и морских объектов этой ближневосточной страны в стратегических портах Дукм и Салала. По словам американского аналитика Эндрю Корыбико, «[учитывая] индо-американский альянс и сеть баз каждой страны, которые постепенно распространяются по всему Афро-Азиатскому региону, очевидно, что это обусловлено их общим желанием «сдерживать» Китай, а это в оманском контексте касается непредвиденной возможности срыва морских коммуникаций между Гвадаром и Африкой в случае конфликта или длительной напряженности между одним или обоими из них с КНР».
Третий сценарий — это возвращение геостратегического значения Черного моря, в частности Крыма, которые имеют жизненно важное значение для Москвы в качестве обеспечения использования незамерзающего прохода через турецкие проливы к восточному Средиземноморью. Политика расширения НАТО, изложенная в Декларации Бухарестского саммита на высшем уровне 2008 года о включении восточноевропейских государств в свой состав, вызвала тревогу в Москве по поводу своей безопасности. Россия рассматривала эту попытку как неизбежную угрозу своей обороноспособности и стабильности.
Сложилось так, что в 1997 году в рамках Договора о российско-украинской дружбе черноморский флот был разделен в пропорции 81 процент России и 19 процентов Украине, в обмен на списание Россией украинского долга и предоставление льготных цен на энергоносители, и также в 2010 году Россия получила в аренду военно-морскую базу в Севастополе сроком на 20 лет. В марте 2014 года, присоединив Крым, Россия получила возможность развертывания там систем С-300 и С-400, комплексов береговой обороны «Бастион-П» и других противовоздушных и противокорабельных средств.
Госсекретарь США Майк Помпео в прошлый четверг призвал союзников по НАТО сотрудничать в решении широкого круга проблем, связанных с возникающими российской и китайской угрозами. Первая встреча была посвящена тому, как можно сдерживать Россию, в том числе в Черном море, где в прошлом году русские захватили три украинских военных корабля.
По словам Бориса Тукаса, приглашенного сотрудника Европейской программы в Центре стратегических и международных исследований в Вашингтоне, для России Крым является источником военной мощи, Турция – опорным пунктом, а турецкие проливы –стратегически важным проходом; и конечная цель — доступ в Восточное Средиземноморье и обеспечение там своего военного присутствия в качестве противовеса расширению США и НАТО на восток и их присутствию в Эгейском и Центральном Средиземноморье.
В заключение следует отметить, что проецирование сил Великих держав и поддержание статус-кво посредством растущей милитаризации узких мест морских путей приведет в ближайшие десятилетия к дальнейшей эскалации между США, Китаем, Россией и их государствами-сателлитами от Средиземноморья до Азиатско-Тихоокеанского региона.
