Добро пожаловать в российские ядерные силы

Американцы не особо задумываются о ядерном оружии, и уж точно не часто – о своём собственном арсенале, по крайней мере, пока с ним не происходит что-нибудь неладное, как, например, последние скандалы, затронувшие американские силы МБР. В 2010 году администрация Обамы завершила обзор ядерной стратегии – документа, в котором, как считается, изложены, цели и будущее американского ядерного арсенала. Как и предыдущие обзоры, выполненные в 1994 и 2002 годы, он был предан забвению, не оставив после себя и следа. Дело в том, что ядерное оружие и его назначение попросту не имеют большого значения для американских лидеров эпохи после холодной войны.

А вот для русских ядерное оружие определённо имеет значение. Для советских и российских руководителей ядерное оружие всегда было источником сверхдержавного статуса. Это особенно справедливо сегодня – в результате развала СССР Российская Федерация осталась страной, лишённой обычных признаков великой державы, включая обычную военную силу или способность её проецировать. Неудивительно, что Москва по-прежнему уповает на свой ядерный арсенал как на один из последних пережитков её права восприниматься как что-то большее, чем просто, по пренебрежительному выражению президента Обамы, «региональная держава» (или, как едко высказался сенатор Джон Маккейн, «заправка, выдающая себя за страну»).

Сегодня ядерное оружие сохранило не только своё почётное место, но и реальную роль в российском военном планировании. В отличие от американцев, которые в отсутствие советской угрозы не видят большого прока в ядерном оружии, русские – благоразумно или нет – продолжают размышлять о ядерном оружии, как будто оно полезно в военных конфликтах, даже самых малых.

В чём-то это может быть всего лишь громкими словами офицеров, которые так и не преодолели своё советскую школу, но в некоторой части за этим, несомненно, стоит понимание российским Генеральным штабом военной слабости России перед своими гораздо более превосходящими противниками, в том числе США и НАТО.

[blockquote_fact]Перед рассмотрением будущего российского ядерного арсенала и его роли в российской оборонительной политике было бы полезным совершить краткий обзор развития ядерных сил России.[/blockquote_fact]

После того, как советские мыслители освободились от оков сталинских догм, они, как и их западные коллеги, на протяжении всей холодной войны боролись с последствиями существования ядерного оружия. Довольно рано советские теоретики пришли к выводу, что хотя ядерные боеголовки и представляют собой выдающееся достижение, в целом «революцию в военном деле» образует не само их появление, а возможность их быстрой доставки на большие расстояния, т.е. развитие МБР. (Указанное выражение было впоследствии заимствовано и почти полностью неправильно понято американскими стратегами в их размышлениях над ролью технологий в военных действиях, но первыми его сформулировали Советы).

Советы отвергали – по крайней мере, публично – любые представления, согласно которым абсолютная разрушительность ядерного оружия аннулирует традиционные цели стратегии. Они строго придерживались утверждения о том, что ядерная война, какой бы ужасной она ни была, будет всё же иметь политический характер, как и любая другая. Позднее обнаружилось, что данная идея господствовала главным образом среди советских военных; мирное советское население было куда менее оптимистичным в оценках ядерной войны и гораздо меньше желало её начала, чем его генералы и маршалы. (В этом усматриваются явные и тревожные параллели с военно-гражданскими отношениями по ядерной проблематике в США).

В это время Советы и американцы строили ядерные силы, которые во многих важных отношениях были зеркальным отражением друг друга. И те, и другие опирались на сочетание МБР, БРПЛ и бомбардировщиков, которое должно было гарантировать выживаемость их средств сдерживания и сохранение способности к нанесению массированного ответного удара, как бы неудачно ни сложился итог первой волны обмена ядерными ударами.

На сегодня, лишь Россия и США сохраняют эту «триаду» систем доставки. В то же время были различия, отражавшие географию и традиции. Советский Союз, огромная сухопутная империя, простирающаяся на два континента, располагал множеством земли, поэтому зарыл большую часть своих средств сдерживания в шахтах. США, морская сверхдержава, разместили бо́льшую часть своего мегатоннажа под водой на субмаринах. Советская дальняя бомбардировочная авиация так и не продвинулась дальше винтовых самолётов, дальности действия которых хватало только на самоубийственные полёты в один конец, в то время как американцы разработали рабочую лошадку B-52 и его малозаметное продолжение, B-2.

[blockquote]Как следствие противостояния холодной войны в Европе, Восток и Запад также развили большой арсенал ядерного оружия поля боя. К концу 1960-х гг. Соединённые Штаты и СССР обладали десятками тысяч единиц стратегического и тактического ЯО. Ещё больше беспокойства вызывало то, что в 1970-1980-х гг. каждая сторона имела на вооружении в высшей степени дестабилизирующие ракеты средней и меньшей дальности. Это оружие с советской территории могло достичь всех европейских столиц стран НАТО – и, наоборот, с баз НАТО – Москвы – за какие-то минуты, что сокращало для национальных лидеров время принятия решения с минут буквально до секунд. Весь этот класс оружия (то есть имеющий радиус действия от 500 до 5500 км) был запрещён советско-американским соглашением в Договоре о РСМД 1987 года.[/blockquote]

Жемчужиной в советской ядерной короне были Ракетные войска стратегического назначения – отдельный род войск, обслуживающий исключительно МБР. Для сравнения, Соединённые Штаты разделили стратегические задачи между Военно-воздушными и Военно-морскими силами. (Хотя в 1992 году американцы и создали Стратегическое командование, повседневное управление американскими силами дальнего действия по-прежнему локализовано в ВМС и ВМФ США.)

Российские Ракетные силы стратегического назначения по-прежнему пользуются привилегированным положением, как по престижу, так и по ресурсам. Как и у других российских родов войск, у них даже есть святой покровитель – святая Варвара, покровительница тех, кто, за неимением лучшего описания, работает с тем, что взрывается. (Что характерно, официально атеистические Советы основали в 1959 году РВСН в день святой Варвары – 17 декабря.)

В 2014 году российский ядерный арсенал во многом похож на своего американского двойника – эдакий «Мини-Мы» своего воплощения времён холодной войны. Это гораздо меньший материальный запас по сравнению с огромной советской силой восьмидесятых, но его более чем достаточно для уничтожения США, Европы и Северного полушария. По официальным утверждениям РФ, она располагает 1400 ядерными боезарядами, которым соответствуют 473 развёрнутых стратегических ракетных комплексов различных типов, хотя по другим оценкам данная цифра определяется в районе от 1500 до 1700 боезарядов. У американцев, в свою очередь, есть 1585 боезарядов, размещённых на 778 носителях. Фактически, у каждой стороны есть ещё тысячи других единиц ЯО, из которых одни не развёрнуты, а другие ждут утилизации. (Что касается полного, с точностью до боезаряда, учёта российского арсенала, нет лучшего источника, чем сайт исследователя Павла Подвига, из которого и взяты эти цифры.)

Нынешние российские средства сдерживания во всех отношениях имеют такую же структуру, как и их советские предшественники. Самым надёжным оружием и основной опорой российских ядерных сил остаются МБР в шахтных или мобильных пусковых установках. Подводные силы России, почти агонизирующие после развала СССР и в очередной раз ослабленные катастрофой на борту российской субмарины «Курск», в некоторой степени пришли в себя, и российские подводные ракетоносцы теперь ведут более интенсивное патрулирование, а с 2009 года – ещё ближе к берегам США.

Лишь российская стратегическая авиация увязла в своей обветшалости советской эпохи, что отчасти объясняется тем, что в России самолётостроение было бедным пасынком военных НИОКР. Хотя российские пилоты бомбардировщиков теперь больше летают и пытаются вернутся к своим играм холодной войны вдоль воздушного пространства Северной Америки и Европы, российские бомбардировщики остаются немногим большим, чем скромное дополнение к морским и сухопутным угрозам.

На стратегическом уровне различие между американским и российским арсеналами небольшое, и обе стороны обязались соблюдать предельное значение в 1550 боезарядов, установленное новым договором СНВ 2010 года. Но сокращение стратегических ядерных вооружений является, в известном смысле, задачей несложной, особенно в связи с тем, что новый договор СНВ использует упрощённые правила подсчёта – например, бомбардировщики в нём засчитываются как один носитель с одной единицей вооружения – что говорит о том, что ни одна из сторон особо не озабочена большим пугалом контроля над вооружениями эпохи 1970-х, «стратегическим превосходством». (Эксперт по контролю над вооружениями Ханс Кристенсен выразил суть правил нового СНВ ещё короче – «полный бред».)

[blockquote_fact]Однако в отношении ядерного будущего России есть несколько вопросов, которые необходимо рассмотреть лицам, отвечающим за выработку политики Запада.[/blockquote_fact]

Почему русские занимаются стратегической модернизацией?

Западная пресса уделила много внимания недавним шагам России по модернизации своих ядерных сил дальнего действия, но отчасти это вызвано тем, что давно запланированное в структуре российских сил снятие с вооружения и замена трактуется как «обновление». Этому подыгрывают русские, которые никогда не откажутся от политических выгод недостатка информации, выдавая составленные ими несколько лет назад планы за реакцию на нынешнюю политику США.

Так, когда русские объявили, что заменяют тяжёлую МБР SS-18 (кодовое обозначение НАТО для Р-36М «Воевода»; прим. mixednews.ru), в 2011-2012 гг. был вал историй о том, что русские строят 100-тонную «ракету-монстр», и что это ответ на планы Америки по ПРО. Естественно, срок службы SS-18 в любом случае подходил к концу, и русские уже давно объявили о планах по её замене – не в последнюю очередь, чтобы у всех людей, участвующих в создании ядерных ракет, была оплачиваемая работа. (Или, в крайнем случае, оплачиваемая работа в России.)

Суть в том, что русские будут модернизировать свой стратегический арсенал, и это не должно вызывать ненужных тревог на Западе. Российские ракетные войска представляют собой объект военно-производственной программы, и планы Москвы по замене своих стратегических ракет задолго предшествуют любому нынешнему кризису. Несмотря на заявления русских о том, что их боеголовки обойдут любую американскую ПРО, нам не нужно слишком беспокоиться из-за этого, потому что у нас нет национальной ПРО, а российские «мощности» по преодолению нашей несуществующей обороны должны быть развёрнуты согласно графику не ранее середины 2020-х гг., если это вообще произойдёт.

Почему они не избавятся от своего тактического ядерного оружия?

У НАТО осталось в Европе примерно 300 или около этого тактических ядерных боезарядов, и мы не знаем, что с ними делать, главным образом из-за того, что все их бывшие цели времён холодной войны были расположены в странах организации Варшавского договора, которые теперь вообще вошли в само НАТО. Модернизация этих стареющих боеприпасов поля боя будет чрезвычайно дорогостоящей – после мучительных размышлений администрация Обамы потребовала их усовершенствования и уже нарвалась на неприятности на Капитолийском холме.

Тем временем русские по-прежнему держат в резерве около 2 тысяч единиц тактического ядерного оружия. Почему?

Одна из причин в том, что Россия, как и НАТО, не знает, что с ними делать. Ядерное оружие нельзя просто оставить у обочины тротуара до «дня выемки расщепляющихся материалов», а под присмотром военных эти небольшие боеприпасы, вероятно, находятся в большей безопасности, чем в хранилищах. Другая причина, однако, состоит в том, что российский Генеральный штаб считает, что это оружие имеет своего рода практическую ценность. В 2011 году начальник Генштаба Николай Макаров сказал, что не может исключить «при определённых условиях, что локальные или региональные вооружённые конфликты могут перерасти в полномасштабную войну, в том числе с применением ядерного оружия».

Трудно представить разницу между «локальным» и «региональным» конфликтом, особенно когда пущено в ход ядерное оружие. Хотя в своём заявлении Макаров ворчал в адрес НАТО, также не исключено, что он имел в виду и нестабильные южные границы с исламскими странами. В любом случае, мнение Макарова имеет прямое отношение к тому, в чём он и другие российские офицеры признавались раньше – что без ядерного оружия способность России выдержать крупный конфликт в любом направлении с применением обычных вооружений серьёзно ограничена.

С кем думают воевать российские военноначальники – дело второе, но как и у всех военных, их работа – выработка планов, а не политики. В 2012 году Макаров ушёл в отставку, и на его место пришёл намного более молодой Валерий Герасимов (58 лет). Однако больше всего во всём этом беспокоит наличие в Генштабе, как минимум, нескольких офицеров, которые смотрят на ядерную и обычную военную мощь как явления взаимозаменяемые и совместимые, когда одно может быть использовано вместо другого.

Неужели российская военная доктрина считает ядерное оружие применимым?

На данный момент ответом, по-видимому, будет «да». Более пяти лет назад Россия выдвинула проект концепции национальной безопасности, своего рода белую книгу по российской безопасности, и он включал формулировки о превентивных ядерных ударах. После выражения недоумения в НАТО и других местах была переиздана подчищенная версия, а остальное засекречено и скрыто. (Объективности ради стоит отметить, что именно так администрация Буша делала свой ядерный обзор 2002 года, что имело такие же неважные пиар-последствия.)

Теперь русские, кажется, приняли точку зрения (и вновь как следствие их слабости в обычных вооружениях) согласно, которой ядерное оружие можно использовать для «деэскалации» конфликтов. Сомнительно, что русские действительно считают, что ядерные удары (особенно по США или НАТО) могут быть приводить к деэскалации, но в отсутствие любой другой способности проецировать силу, старые советские привычки забываются с трудом. Например, 7 мая российские военные пустили в обращение идею о размещении способных нести ядерное оружие ракет ближней дальности в российском анклаве Калининград в том случае, если НАТО будет наращивать свои силы в регионе – угроза настолько неудивительная, насколько она бессмысленная.

Нарушают ли они договор о РСМД?

На протяжении более чем года русские насмехаются над Западом, нарушая, если не букву, то дух договора о РСМД. Это умный подход – фактически, они не строят ракет средней и малой дальности, а просто берут ракеты большой дальности и испытывают их на средней и малой дистанции. Иначе говоря, они обходят договор, несомненно, давая Европе и НАТО ясный сигнал о том, что в дивном новом мире после холодной войны они не застрахованы от ядерной атаки. Более того, русские открыто обсуждали договор о РСМД, хотя запрещённое им ядерное оружие больше не существует, и нет ни российских, ни американских планов по его созданию.

Обычный подход администрации Обамы к русским состоял в том, чтобы плестись в хвосте более шустрой российской дипломатии, но в данном случае сдержанный ответ администрации Обамы – подход верный. То, что делают русские, по сути, является подзуживанием НАТО и демонстрацией того, что у них по-прежнему есть старая советская харизма, которая в первую очередь и создала НАТО. Это не новость, что российские ядерные силы могут достичь Европы; изменилось лишь то, что русские пытаются подчеркнуть эту способность, испытывая оружие, будто на дворе всё ещё стоит 1981 год.

В чём настоящая опасность?

В общем, перспективы ядерных сил России менее важны, чем серьёзные улучшения, которые Россия пытается произвести в своих обычных силах, особенно в Европе. Русские положились на ядерное оружие, чтобы компенсировать слабость в обычных вооружениях. Даже Москва понимает, что такая практика нежизнеспособна и опасна. Настоящая угроза для НАТО возникнет в том случае, если западные военные силы на местах продолжат опустошаться бюджетными сокращениями и отсутствием цели, в то время как российские войска продолжат совершенствоваться и восстанавливаться после бардака развала СССР.

Во время нынешнего украинского кризиса многие на Западе и в самой Украине сетовали на Будапештский меморандум 1994 года, в котором Россия, США и Британия обязались уважать границы и суверенитет Украины в обмен на отказ Украины от любых требований на последние остатки советского ядерного арсенала не её территории. Если бы Украина сохранила своё оружие, идут рассуждения, Россия бы никогда не осмелилась грозить Крыму и Восточной Украине. Но это неправильный вывод – смутила Москву только готовность Украины, уступающей в живой силе и технике, дать сдачи. Иными словами, охлаждению дальнейших российских амбиций может служить слабость России в обычных вооружениях. Если бы Украина сохранила своё ядерное оружие, российское вторжение могло произойти лет десять назад под предлогом необходимости «обезопасить» эти системы, но если Украина избежит российского вторжения сейчас, то это будет не из-за чьего-либо ядерного оружия, а из-за осознания Россией того, что она может столкнуться с серьёзной борьбой обычными вооружениями даже против более слабой, по общему признанию, страны.

[blockquote_note]Если Москва выправит эти изъяны в обычных вооружениях без ответа со стороны Запада, ядерные вопросы покажутся на этом фоне причудливыми проблемами прошлого.[/blockquote_note]

Том Николс – профессор по вопросам национальной безопасности Военно-морского колледжа и адъюнкт-профессор Школы повышения квалификации Гарвардского университета.