Переполяризация мировой структуры

Стратегия Обамы «Тихоокеанский регион в первую очередь», так называемый разворот к Азии, реализуемый путём сдвига военных ресурсов на оперативный театр, определённый в геополитическом планировании и стратегии в качестве главной американской арены политико-экономическо-идеологической экспансии, и следовательно, средства для сохранения глобальной гегемонии перед лицом одновременного подъёма к власти России и Китая, сблизившихся друг с другом для противостояния однополярному лидерству/доминанте США, были приняты на рассмотрение на встрече G20 в Австралии.

Пекин предоставил плацдарм для тщательно реализованного, умышленно направленного «раз-два» удара против Китая и России в рамках более формальной инаугурации внешней политики, направленной на переполяризацию международной системы. «Пере-» конечно условно, поскольку несмотря ни на что США не отказались от конфигурации холодной войны, наиболее подходящей для организации и мобилизации американской власти в смысле службы национальным интересам, однако опосредованной через призму развитого капитализма в качестве единственно безопасного и приемлемого глобального положения.

Будь то американская исключительность, приводящая в движение капитализм в Америке, или капитализм, приводящий в движение исключительность, лучше оставить это национальным метафизикам и идеологам, коими так глубоко пронизана вся история США. Но без менталитета холодной войны политической экономики финансово-промышленного милитаризма Америка не была бы там, где она находится сейчас, или, скорее, находится с 1900 года — неуклонно набирающая мощь мировая держава, коей до этого момента не бросался вызов. Несмотря на бескомпромиссную контрреволюцию Америки в глобальном масштабе, страны третьего мира выходят из-под зависимости от США и находят другие ресурсы поддержки и другие возможности, в то время как на главной сцене весьма определённые независимые центры силы децентрализуют глобальную конфигурацию под предводительством Китая и России, не случайно являющихся главными целями американской враждебности.

В этот исторический момент мы видим переполяризацию мировой структуры, ручной запуск холодной войны, какое-то время кипевшей вне радаров, в признании в том, что это одно само по себе может позволить Америке остаться на вершине: драматизация конфликта, где Путин и Россия в особенности выступают в качестве козлов отпущения, с помощью чего можно сплотить ЕС и других «друзей и союзников» в единый фронт под предводительством США против сил тьмы — сборной солянки, куда можно закинуть Китай, ИГИЛ и всех, кого можно, чтобы запугать и запутать общественность, требуя стабилизировать статус-кво.

***

Это контекст для Брисбена. Без явного крупного промаха в Пекине — своей попытки на заседаниях продавить Тихоокеанское партнёрство, исключающее Китай и Россию, более того, созданное специально для сокращения их влияния в регионе, Обама прибыл в Брисбен на лёгкой ноге с намерением подвергнуть Путина остракизму. Что и произошло, когда Путин был выставлен отступником, а персонажи вроде Харпера и Эббота (премьеры Канады и Австралии соотв.; прим. mixednews) бросались колкостями из-за надёжной ядерной спины Обамы, тогда как он сам отплясывал вокруг определения «вторжение» в характеристике роли России в происходящем на Украине.

На самом деле, несмотря на достижение ряда соглашений, Обама и Цзинпинь дали чёткое впечатление, что изменилось мало что — Обама по-прежнему призывал из памяти образ «врага-в-ожидании», а Цзинпинь, памятуя об американском развёртывании сил в Тихом океане, не питал иллюзий относительно партнёрства или даже просто стабильности в регионе, свободы от продолжающихся попыток США сдерживания и изоляции Китая. На закрытии пресс-конференции, как сообщает корреспондент New York Times Марк Ландлер, Обама заявил, что его встреча с Цзинпинем «дала ему шанс развеять мнение о том, что наш разворот к Азии предназначен для сдерживания Китая». А для чего он ещё может быть, особенно в тандеме с Транс-Тихоокеанским партнёрством и продолжающимися совместными учениями в регионе? Ландлер отмечает отсутствие личной близости между двумя лидерами. Трения всплыли на пресс-конференции. Даже при том, что общие интересы могут иметь место в таких вопросах как изменение климата, Северная Корея и Иран, Ландлер, демонстрируя собственную предвзятость в стиле холодной войны, пишет, что существуют «противодействующие напряжённости, когда восходящая сила демонстрирует мускулы против существующей, и будучи коммунистической державой ощетинивается против властной демократии. Всё это было явно видно в пятницу». Мы вернулись к Красному Китаю и «властной демократии» Америке.

«Даже в Брисбене», заключает Ландлер, «где он говорил в надежде на возрождение американской роли в Азии, Обама сделал отсылку к другой мучающей его головной боли, выделив международный ответ на «ужасающее» уничтожение малайзийского лайнера над Украиной, в результате чего погибли 38 австралийских граждан и жителей».

Эмма Фитцммонс написала для New-York Times, «Путин получил на встрече G20 холодный приём», что иллюстрирует вышеупомянутую «утверждённую повестку дня» по демонизации Путина, когда такие персонажи как канадский премьер Харпер сердечно приветствовали Путина такими оборотами, как «я думаю, я пожму вам руку, но скажу вам одно: вам нужно убираться с Украины». Обама перед аудиторией Университета Брисбена назвал «агрессию России против Украины «угрозой миру, когда мы стали свидетелями ужасающего уничтожения MH-17 — трагедии, унесшей так много невинных жизней, среди которых были ваши соотечественники».

Всё происходящее является поглощением во властную орбиту Америки. Китай должен научиться играть по правилам, американским правилам. Но как пишет в Washington Post в статье «Китай — новая незаменимая страна?» Стивен Мафсон, «Но как именно Китай будет играть эту роль? Неважно, как США убеждают Китай принять на себя новые ответственности, Вашингтон по-прежнему рассматривает новое лидерство Китая с некоторой тревогой. И Китай отвечает тем же».

Далее, он же: «в течение многих десятилетий, США, независимо от того, какая партия или президент находились у власти, пытались направить Китай в безопасное, мягкое и бюрократическое единообразие СУЩЕСТВУЮЩИХ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ: Всемирный банк, Международный валютный фонд, Всемирная торговая организация и Совет Безопасности ООН». Проблема в том, что организации эти, какие угодно, только не мягкие; они отражают властные отношения всестороннего доминирования США, без которых Америка испытает резкое сокращение, будучи спасаемой, если вообще спасаемой, лишь превентивной ядерной войной.

Подчинение России и Китая МВФ, Всемирному банку, ВТО и Совбезу «вето-когда-изволите» ООН, а также мириадам финансовых и других глобальных соглашений стали стандартом международного порядка, отступление от которого считается катастрофичным и заслуживающим наказания. И действительно, подход Обамы (и конечно всего разведывательного, нацбезопастностного и военного аппарата) к Китаю и России близок к традиционному империализму, ознаменованному его (Обамы) стратегией «Азия-прежде-всего» и санкционному режиму против России, не более чем программа селективного вмешательства и скрытых операций по смене режима.

Выше было сказано о поглощении; сублимация также подошла бы, чего бы ни потребовалось для отрицания и отказа в автономном развитии политических экономик, культур и т.д. считающихся подозрительными по американским стандартам. «Идея в том», пишет Мафсон, «что, поскольку, Китай играет бо́льшую роль в таких организациях, это всё должно сопровождаться и подчинением принятым международным правилам», от защиты интеллектуальной собственности до помощи в совладании с эпидемией Эболы, но в реальности, о чём не упоминается, подобострастное подчинение определённой конструкции играющего на руку Америке мирового капитализма. Дадим слово Роберту Зеллику, который, будучи в 2005 году заместителем госсекретаря, на заседании Национального комитета по американо-китайским отношениям сказал: «Для Соединённых Штатов и всего мира существенным вопросом является то, как Китай будет использовать своё влияние? Отвечая на этот вопрос, пришло время продвинуть нашу политику дальше, чем открытие Китаю дверей для членства в международной системе: мы должны убедить Китай стать ответственным участником этой системы».

Ответственным участником: кодовое название для Китая в качестве добровольного политико-экономического придатка Америки в экспансии в тихоокеанском регионе, а также благодарного подносителя на алтарь её милитаризованного капитализма. Мы наблюдаем одновременное давление по отношению к Китаю и России, непреднамеренным последствием чего становится их сближение. Или, возможно, преднамеренным, коль скоро сведение их вместе укладывается во внутреннюю американскую идеологическую движущую силу, въевшуюся в кости радушно принимаемой переполяризации мировой структуры, возобновившейся холодной войны, усиленной и активизировавшейся, как нечто, единственно психологически удовлетворяющее в обращении к чувству безопасности и благополучия американцев, целиком и полностью привыкших к войне и конфликтам как высшему благу нравственной жизни с вишенкой исключительности на самом верху.