Источник перевод для mixednews – plagioclase
31.05.2011
В течение многих столетий Европой правили империи, обладавшие влиянием по всему земному шару. Данная статья посвящена следам существования этих империй прошлого, отражённым в современных культурных нормах. Путём сравнения граждан пяти стран по разные стороны границы давно ушедшей Габсбургской Империи, выявлено, что фирмы и люди в пределах бывшей империи больше доверяют судам и полиции.
Нобелевский лауреат Элинор Остром подчёркивала, что доверие к основным государственным институтам и их надлежащее функционирование, крайне важны для обеспечения коллективной деятельности. Суды и полиция, обеспечивая выполнение правил коллективной деятельности, играют важную роль в поддержании доверия граждан к взаимодействию с государством. Доверие к государственным институтам и верховенству закона накапливается в течение долгого времени при подтверждении повторным положительным опытом. «Неудавшиеся государства» по всему миру являются свидетельствами того, насколько трудно создать хорошо функционирующие и пользующиеся доверием институты.
Долгий остаточный эффект доверия и чиновничья коррупция
У империй, правивших долгое время, иногда в течение многих столетий, было достаточно времени для установления официальных и неофициальных институтов, которые сохранились до настоящего момента. Говоря о Восточной Европе, можно предположить, что институты Габсбургской Империи были лучше Османских или Российских (см. книгу Чарлза Ингрэо «The Habsburg Monarchy», 2000 г.). В отличие от других империй Восточной Европы, историки характеризуют габсбургское чиновничество как “довольно честное, весьма трудолюбивое и в большинстве своём великодушное” (Тэйлор 1948), а так же как относительно хорошо функционирующее и уважаемое населением.
В недавней статье, совместно с Кэтрин Бэкх и Кристой Хэйнз (специалистами по истории и экономике Восточной Европы, соответственно), мы утверждаем, что благодаря такому отношению была создана вера граждан в честность правительственных учреждений, что в дальнейшем отразилось на функционировании взаимодействия граждан и государства, особенно на локальном уровне. Официальные институты империи прекратили своё существование после её краха по окончанию Первой мировой войны, раздробившей её на отдельные государства, пережившие с тех пор несколько волн решительных институционных изменений. Таким образом, можно задаться вопросом, сохранились ли различия в доверии и коррупции на территориях, которые в прошлом принадлежали различным империям.
Исследуя данную тему, мы обратились к широко распространяющейся литературе по различным механизмам, посредством которых исторические события зачастую оказывают долгоиграющее воздействие на экономическое развитие. Наша гипотеза заключается в том, что политические и судебные институты, существовавшие давным-давно, возможно, сформировали культурные нормы, преобладающие сегодня, и, таким образом, являются связующей нитью между далёкой историей и настоящим. Наши культурные нормы связаны с жизненно-важной проблемой функционирования взаимодействия между гражданином и государством. Важнейшим примером долгосрочного постоянства культурных норм во взаимодействиях между гражданами — различия в социальном капитале между северной и южной Италией, которые объясняются опытом проживания в свободных городах-государствах в конце первого тысячелетия. В общих чертах, вариации культурных ценностей европейского региона могут быть связаны с различиями в историческом развитии, касающимися образовательного ценза и политических институтов.
Эмпирическая проверка остаточных эффектов Габсбургской Империи
Чтобы проверить, сохранились ли культурные нормы, зародившиеся в Габсбургской Империи, сегодня, мы воспользовались небольшим набором данных опроса «Life in Transition Survey» (LiTS) 2006 года, который выявляет степень доверия и коррупции в восточноевропейских странах. Главным образом, мы сосредоточились на 17-ти странах, среди которых государства-преемники Габсбургской Империи и государства, граничащие с ними. Привлекая множество исторических источников, мы закодировали место каждого отдельного исследования в общем наборе данных с точки зрения его исторического пребывания в составе Габсбургской Империи. Наши модели охватывают большой набор факторов персонального уровня, таких как образование, религия, язык, индикаторы благосостояния и светскость, однако, результаты простых сравнений культурных особенностей стран с разнообразным населением, географией и переживавших различные события могут свидетельствовать о влиянии и других, неучтённых факторов.
На следующей стадии мы используем тот факт, что бывшая габсбургская граница пересекает пять современных стран — Польшу, Украину, Румынию, Сербию и Черногорию (см. схему). Общества этих стран, бывшие по разные стороны прежней габсбургской границы, на сегодняшний момент разделяют общую государственность на протяжении нескольких поколений. Мы можем таким образом ограничить анализ различиями лишь в отдельных современных странах, чтобы исключить влияние неучтённых факторов. Чтобы выявить остаточный эффект Габсбургской Империи в чистом виде, мы далее ограничим наш анализ сравнением граждан, проживающих в регионах, расположенных в пределах 200 км друг из друга по обе стороны от давно стёртой габсбургской границы. В действительности, мы уточняем границу на основании географической неоднородности, порождённой Габсбургской Империей в Восточной Европе.
Подпись к изображению: Габсбургская Империя в Восточной Европе и наши “Пограничные образцы”
Легенда: жирная сплошная — габсбургская граница в максимальных пределах, пунктир — габсбургская граница в 1900, тонкая сплошная — границы современных стран, чёрные точки — «пограничные образцы», белые точки — точки сбора данных опроса LiTS 2006 года. Источник: Бэкер, Бэкх, Хэйнз, и Вессман (2011).
Результаты изучения остаточного эффекта доверия и коррупции
Полученные нами результаты приводят к мысли о том, что Габсбургская Империя действительно всё ещё просматривается сегодня в культурных нормах и взаимодействии людей с государственными институтами. Сравнивая граждан, по обе стороны от давно исчезнувшей габсбургской границы, можно видеть, что у людей, проживающих в регионах бывших территорией Габсбургской Империи, больше доверия к судам и полиции. Эта разница в доверии также преобразовывается в «материальные» различия в размерах взяток, которые даются местным государственным службам.
Мы можем дополнить эти основные результаты, рассмотрев ряд дополнительных аспектов.
Во-первых, наши результаты являются действительными при ограничении сравниваемых групп пределами бывших Оттоманских регионов (вместо любой негабсбургской империи).
Во-вторых (что интересно) габсбургский эффект не зависит напрямую от продолжительности габсбургского влияния, сообразно моделям, которые предсказывают постоянные эффекты от ограниченного воздействия.
В-третьих, мы проанализировали, способствовало ли габсбургское воздействие увеличению уровня доверия к государственным институтам вообще, то есть, в том числе к центральным государственным институтам, таким как президент или парламент. Мы не нашли серьёзных доказательств таких эффектов, предположив, что эффект коснулся в основном взаимодействия с местными чиновниками, и это было ключевым моментом.
Наконец, данные, полученные в ходе исследования «Характеристика деловой и предпринимательской среды», в целом подтверждают данные, полученные в ходе опроса населения. А именно, фирмы на габсбургской стороне бывшей границы в той же самой стране больше доверяют судам.
Проверка ошибок
Результаты озвученные выше, предполагают долгосрочный остаточный эффект от доверия и коррупции. Два возможных критических замечания к полученным нами результатам состоят в том, что мы могли выявить различия в доверии и коррупции, существовавшие прежде возникновения Габсбургская империи или, что мы только отразили различие между Востоком и Западом. Мы решил эти проблемы несколькими способами.
Во-первых, для сравнительного анализа мы использовали зону шириной в сто километров в ту и другую сторону от бывшей габсбургской границы, в которой эффекты не были обнаружены. Это указывает, что полученные нами результаты обусловлены именно габсбургским эффектом, а не общим различием между Востоком и Западом.
Во-вторых, мы также не наблюдаем габсбургский эффект рассматривая доверие граждан по отношению друг к другу и их членство в гражданских организациях. Это наводит на мысль, что габсбургский эффект не затрагивает уровень доверия и социальный капитал в целом, а оказывает влияние именно на взаимодействие граждан с местными органами государственной власти. Результат также позволяет предположить, что экспансия Габсбургов вряд ли была избирательной, поскольку затронула только определенный аспект доверия, а не доверия вообще.
В-третьих, мы убедились, что разница в высотах по разные стороны бывшей габсбургской границы незначительна, таким образом, можно исключить географические различия между габсбургскими и негабсбургскими регионами.
В-четвёртых, мы не находим существенных различий с точки зрения размера средневековых городов, доступа к средневековым торговым маршрутам и присутствия средневекового епархиального города, убеждаясь, что габсбургский эффект не увековечивает очевидные различия, которые существовали и до влияния Габсбургов.
Заключение
Наши результаты показывают, что официальные институты прошлого могут являться причиной остаточных эффектов, отражающихся в культурных нормах даже после того, как несколько поколений сформировались при другой власти. Спустя почти столетие после своей гибели, Габсбургская Империя живёт в людях в пределах её бывших границ — в их взаимодействии с местными государственными органами и в отношении к ним. Сравнивая граждан, проживающих по обе стороны от давно не существующей габсбургской границы, в пределах одной современной страны, мы обнаруживаем, что люди, живущие на бывшей габсбургской территории, обладают более высоким уровнем доверия к судам и полиции. Они также с меньшей вероятностью дадут взятку представителям местной государственной власти, демонстрируя, что институционное наследие влияет не только на предпочтения и односторонние решения, но также и на ситуации двусторонних переговоров в ходе взаимодействия гражданина и местной власти.
Конкретные механизмы, посредством которых габсбургскому эффекту удалось восторжествовать, остаются нерешённым вопросом для будущего исследования. Крупные волны миграции и замещения, которые сопровождали институционные сбои в государствах-преемниках Габсбургской Империи, заставляют предположить, что культурные нормы поведения вряд ли выживут исключительно благодаря передаче из поколения в поколения в пределах семьи. Скорее окажется, что такие факторы как постоянная природа непрерывных взаимодействий внутри местных сообществ, знания и поведенческие образцы, полученные в школах, а так же качество человеческого капитала чиновников и граждан, тоже способны сыграть свою роль.
