25 августа 2007 года доктор Збигнев Бжезинский высказался в пользу кандидата в президенты Барака Обамы против Хиллари Клинтон, отметив, что «роль бывшей первой леди ещё не означает готовности к президентскому посту». Америке необходимо «новое лицо» и «новое определение её роли в мире», заявил тогда Бжезинский, этот близкий друг Дэвида Рокфеллера.
Подпись к изображению: Доктор Бжезинский ведёт войну против России, Хайберский проход, Пакистан, в нескольких километрах от афганской границы, 3 февраля 1980 года
Значило ли это, что торжественно провозглашённая новая Америка откажется от абсурдных шагов, сделанных заносчивым неквалифицированным Дональдом Рамсфелдом, которого даже собственный биограф Эндрю Кокбёрн считает несчастьем для Америки? Или что новая Америка выведет свои войска из Афганистана и Ирака, и укоренившаяся привычка вторгаться в «проблемные страны» (которые упрямо отказываются открыть свои границы для «благотворительных» сил НАТО) сменится стремлением к диалогу с ними? Казалось, нечто подобное и обещает этот ярый сторонник «предначертания судьбы» (крылатое выражение, используемое для обоснования американского экспансионизма; прим. mixednews), говоря о желательности контактов с лидерами враждебных Америке стран, например, Ирана и Венесуэлы.
В свою очередь, Хиллари Клинтон (которую, вероятно, задели нелестные высказывания относительно её роли бывшей первой леди) назвала Бжезинского «наивным». Не исключено, что внутри демократической партии действительно происходили серьёзные дебаты касательно внешней политики США. Наверняка можно сказать, что между воинственно настроенной Клинтон и пожилым ветераном современной дипломатии не сложилось хороших отношений. Но как она могла назвать его наивным? Разве она могла так и в самом деле думать?
Можно с уверенностью говорить о хорошей интуиции Збигнева Бжезинского относительно результатов выборов. А может, друзья из Центра новой американской безопасности шепнули ему, что молодой сенатор от штата Иллинойс станет президентом? Этого нам не узнать, но не представляет секрета, что ещё до избрания Обама благодарил Бжезинского. Произнося речь 9 сентября 2007 года, Обама заявил, что описать заслуги Бжезинского перед США невозможно, приведя при этом некоторые примеры.
Так, доктор Б «участвовал в переговорах в Кэмп-Дэвиде, внеся свою лепту в установление прочного мира между Израилем и некоторыми из его соседей». «Именно он в течение десятилетий готовил известнейших специалистов в области внешней политики» из обеих партий. Кроме того, Бжезинский является «одним из самых выдающихся американских учёных и мыслителей», а также «потрясающим другом», от которого нынешний американский лидер «получил огромное количество знаний».
Но кандидат в президенты Обама забыл упомянуть ещё об одной характерной черте Бжезинского – о его искренности и любви к правде. Доктор Бжезинский и в самом деле очень откровенный человек, что является прямым следствием преданности идее, ранее выраженной словами неоконсерваторского «проекта нового американского века»: лидерство Америки хорошо и для мира, и для самой Америки.
Лучшее, но не единственное доказательство «откровенности» доктора Бжезинского можно найти в интервью, опубликованном французским журналом Le Nouvel Observateur (15.01.1998) под названием «Да, ЦРУ появилось в Афганистане до русских». В нём Бжезинский подтверждает информацию, которую открыл в своих мемуарах бывший директор ЦРУ Роберт Гейтс. Это тот самый Роберт Гейтс, который занимал пост министра обороны США с 2006 по 2011 год, то есть почти до конца первого президентского срока Обамы. Итак, американские спецслужбы появились в Афганистане задолго до даты, заявленной в «официальной истории», которая делает вид, что помощь моджахедам со стороны США началась только в 1980 году.
Слово Бжезинскому, который определённо знает, о чём говорит:
«На самом деле первую директиву по поводу оказания секретной помощи противникам просоветского режима в Кабуле президент Картер подписал 3 июля 1979. В тот же день я сообщил президенту, что, на мой взгляд, эта помощь вызовет советское военное вмешательство».
И действительно, русские объявились 24 декабря. Признав подобные действия, любимый специалист Обамы в области геополитики несколько сглаживает свои замечания:
«Мы не подталкивали русских вмешиваться, но мы сознательно увеличили вероятность того, что это произойдёт».
Таким образом, речь идёт не о тайном сговоре, а о действиях, направленных на увеличение вероятности определённой реакции. Далее журналист интересуется, может быть, в шутку, а не сожалеет ли сегодня Бжезинский о чём-либо содеянном, на что милейший доктор отвечает:
«Сожалею о чём? Эта секретная операция была отличной идеей. Она втянула русских в афганскую ловушку, а вы хотите, чтобы я сожалел? В день, когда Советы официально пересекли границу, я написал президенту Картеру, что у нас появилась возможность устроить СССР его собственную вьетнамскую войну».
Заключает Бжезинский в довольно грубой манере, подобно полному практической сметки ковбою, не испытывающему ни малейших сомнений в своей правоте:
«Что важнее в мировой истории? Талибан или крах Советской империи? Горсточка взбудораженных мусульман или освобождение Центральной Европы и конец холодной войны?».
По словам доктора Б, те, кто утверждают, что «исламский фундаментализм сегодня представляет мировую угрозу», говорят «глупости»:
«Нет никакого глобального ислама. Взгляните на ислам рационально, отбросив демагогию и эмоции. Это ведущая религия мира, насчитывающая полтора миллиарда последователей. Но что общего между фундаменталистской Саудовской Аравией, умеренным Марокко, милитаристским Пакистаном, прозападным Египтом или светской Центральной Азией? Не более того, что объединяет христианские страны».
Таким образом, в откровенности доктора Бжезинского нет никаких сомнений. Как нет их и в том, что Россию он считает самым большим врагом Америки, тяжким грузом, скалой, о которую разбивается чудесная волна военной и экономической глобализации.
Что касается исламского фундаментализма, судите сами, поскольку каждый человек имеет право на личную точку зрения. Большинство людей будут продолжать верить тому, что непрестанно твердят политики и журналисты, которые занимаются лоббисткими махинациями и крадут у общества свободу слова, заставляя его верить в сказки, например, об исламских фундаменталистах.
Что до меня, я свой вывод сделал. Выбирая между Бжезинским и всеми теми людьми, которые привыкли ко лжи и принадлежат к полной высокомерия и презрения номенклатуре, я отдаю предпочтение доктору Б. Потому что он действует и рассказывает об этом, искренне веря в свои слова. А ещё потому что от него я «получил огромное количество знаний».
Разумеется, я не разделяю убеждения Бжезинского о роли Америки и в отличие от него полагаю, что американское лидерство не несёт ничего хорошего ни миру, ни самим США. Но я склонен верить Бжезинскому, когда он говорит о фактах.
