Немецкий социал-демократ Эдуард Бернштейн провозгласил, что «конечная цель социализма – ничто, но движение – все». Этим высказыванием он снискал яростную ненависть лидера большевиков Владимира Ленина. Советским школьникам когда-то приходилось заучивать наизусть гневную ленинскую критику в адрес этой точки зрения, которую вождь мирового пролетариата заклеймил как ревизионистскую.
Концепция Ленина была прямо противоположной: достичь конечной цели как можно быстрее, не считаясь с ценой. Впрочем, современная Россия уже давно рассталась с ленинизмом и приняла бернштейнианский подход, суть которого, как уже было сказано, в том, что процесс более важен, чем результат. Это в полной мере может быть проиллюстрировано нынешним подходом Москвы к северокорейскому ракетному кризису. При этом, как ни странно, Пхеньян по-прежнему официально следует учению Ленина, считая, что цель оправдывает любые средства. Ракетные провокации северокорейского лидера Ким Чен Ына, а также неспособность Соединенных Штатов дать адекватный ответ, способствуют усилению позиций Москвы.
Северокорейский ракетный кризис не имеет простого решения, но контролировать его возможно и даже необходимо. И если Россия сделает это умело, она укрепит свои позиции в Азиатско-Тихоокеанском регионе и пробьет очередную брешь в американской гегемонии на мировой арене. Москва это хорошо понимает, чем и объясняются некоторые противоречивые заявления высокопоставленных российских чиновников.
Россия поддержала недавнюю резолюцию Совета Безопасности ООН об ужесточении санкций в отношении Северной Кореи, за принятием которой последовал новый запуск северокорейской ракеты в направлении Японии. Однако, постоянный представитель России при ООН Василий Небензя предупредил, что «никакие дальнейшие санкции… не смогут предотвратить усиливающуюся угрозу, исходящую от Корейского полуострова».
Директор департамента по вопросам нераспространения и контроля над вооружениями (ДНКВ) МИД России Михаил Ульянов «недвусмысленно» осудил поведение Пхеньяна, но при этом подчеркнул: «в отсутствие действительно надежных международно-правовых гарантий своей национальной безопасности, Северная Корея опирается на ядерное ракетное оружие, рассматривая его прежде всего в качестве инструмента сдерживания».
Президент России Владимир Путин в начале сентября осудил ракетные испытания как «провокационные», но в то же время назвал санкции «бесполезными и неэффективными». В Северной Корее люди скорее «станут есть траву, но не откажутся от своей программы (ядерных вооружений), если не будут чувствовать себя в безопасности», – сказал он.
Кремль хорошо понимает северокорейскую психологию, поскольку лидеры России также нередко чувствовали себя, как в осажденной крепости. Для лидера Северной Кореи это не предмет торговли, речь здесь идет о выживании, поскольку Ким Чен Ын прекрасно знает судьбу Саддама Хуссейна в Ираке и Муаммара Каддафи в Ливии и рассматривает ядерные ракеты как страхование своей жизни.
На протяжении многих лет Северная Корея не входила в число внешнеполитических приоритетов Москвы, однако в последнее время ситуация изменилась с точки зрения как внутренней, так и внешней политики. Москва надеется использовать свой политический разворот к Азии, который был ускорен украинским кризисом, в качестве драйвера социально-экономического развития своего малонаселенного и недостаточно развитого дальневосточного региона. Традиционный российский способ подстегнуть развитие событий в нужном направлении заключается не в том, чтобы улучшать инвестиционный климат, а в том, чтобы создать нужную геополитическую динамику и стать важным стратегическим игроком, как это произошло, например, в Сирии после военных успехов российских вооруженных сил.
Недавнее исследование Rand Corporation, посвященное российской стратегии на Ближнем Востоке, показало: «Наиболее заметные элементы российской стратегии, ее многогранные дипломатические связи или проявившаяся в последнее время интервенционистская тенденция, скорее всего, будут в свое время заменены долгосрочными экономическими, энергетическими и военными контрактами. Они потенциально способны закрепить российское присутствие, генерировать реальную экономическую отдачу, а также сформировать выгодные для России отношения с региональными игроками».
Россия имеет уникальные позиции в Восточной Азии. У нее сложились вполне работоспособные отношения со всеми вовлеченными в конфликт странами, за исключением, возможно, лишь Соединенных Штатов. Китай является ее важным партнером, связи с Южной Кореей также довольно тесные, все еще сохраняется своего рода «эхо» особых отношений СССР с Северной Кореей, а также укрепляются связи с Японией.
Урегулирование северокорейской проблемы могло бы принести новые возможности для российской экономики, поскольку многообещающие энергетические и транспортные проекты, такие как прокладка газопровода в Южную Корею и расширение Транссибирской железнодорожной магистрали на данный момент блокируются изоляцией Северной Кореи и риском эскалации регионального конфликта.
Десятилетия шестисторонних переговоров не сумели остановить ядерные амбиции Пхеньяна, поэтому сегодня необходимо найти новые подходы. Россия и Китай, вероятно, могли бы предложить более интересные идеи, чем план «замораживания в ответ на замораживание», представленный в Организации объединенных наций в июле: Северная Корея замораживает свои ракетные испытания, а Соединенные Штаты и Южная Корея вводят мораторий на широкомасштабные военные учения в регионе. Одной из возможностей является совместная инициатива России и Китая (не от имени США), предлагающая Северной Корее гарантии безопасности и включение ее в крупные региональные экономические проекты в обмен на прекращение провокаций, а также подлежащее проверке и контролю замораживание ядерной ракетной программы.
Реализация такого сценария наложила бы на Москву и Пекин серьезную ответственность, включая обязательство наказать Северную Корею в случае несоблюдения договора. Кроме того, она позволила бы Пхеньяну, что называется «сохранить лицо», поскольку такой договор можно было бы представить обществу как добровольное соглашение между друзьями, а не отступление под натиском врага. Однако, Вашингтон склонен рассматривать такой вариант как «награду за недопустимое поведение» и выступает против него.
В России и Китае широко распространено мнение, что провокации Северной Кореи играют на руку Соединенным Штатам, поскольку они дают Вашингтону прекрасный повод наращивать американское военное присутствие в Восточной Азии, главной целью которого является Китай, а также заключать многомиллиардные договоры о поставках вооружений с региональными партнерами, такими как Южная Корея и Япония.
Российские интересы в этом регионе вряд ли будут быстро продвигаться в ближайшее время, поэтому Москву вполне устраивает сохранение нынешнего статус-кво. Поскольку военное нападение на Северную Корею по-прежнему не может рассматриваться как приемлемое решение из-за чрезмерного риска для союзников Соединенных Штатов, потенциальная переговорная позиция России лишь укрепляется со временем.
На фоне постепенного ужесточения санкций ООН, Россия и Китай могут усилить свое давление на Пхеньян, не загоняя Ким Чен Ына в угол и сохраняя возможности для диалога. И чем дольше будет длиться такое положение, тем более очевидным будет неспособность Соединенных Штатов урегулировать северокорейский кризис.
Ким Чен Ын, который продолжает провоцировать весь мир своими ракетными испытаниями, разделяет приверженность Ленина к отказу от любых компромиссов. В России ровно сто лет назад ревизионизм Бернштейна был побежден ленинским бескомпромиссным стремлением к цели. Последствия для страны оказались роковыми, но цель Ленина была достигнута. Теперь все зависит от решения Ким Чен Ына.
