Россия не заслуживает «сферы влияния»

Недавно утвержденный в должности министра обороны США Эштон Картер – многообещающая фигура. В документе, подготовленном для сенатской комиссии по делам Вооруженных Сил, Картер изложил свою точку зрения по многим проблемам, связанным с противодействием угрозам международной безопасности. Касательно России и ирредентистских элементов, по всей вероятности определяющих политику Кремля, Картер сделал несколько новых комментариев (термин ирредентизм используется для обозначения политики государства, партии или политического движения по объединению народа, нации и этноса в рамках единого государства, прим. mixednews).

«Я не согласен с мнением, что России нужно позволить иметь свою «сферу влияния», пишет Картер. «В случае утверждения в должности, я продолжу призывать таких партнеров США как Молдова, Грузия и Украина, формировать свою систему безопасности во взаимодействии с НАТО».

Исследователи, изучающие Россию, признают, что у Москвы есть некоторые исторически сложившиеся представления по проблемам безопасности, составляющие неотъемлемую часть ее подхода к международным отношениям. Опыт России в 19 и 20 столетиях убедил кремлевское руководство в том, что определенное «стратегическое пространство», включающее буферные страны, способные принять на себя враждебные действия Запада, имеет критически важное значение. Со времен Екатерины Второй, российские лидеры страстно желали обладать побережьем Черного моря и более чем охотно проливали русскую кровь и тратили российскую казну, чтобы этого добиться.

Подобные соображения привели многих к выводу, что действия России в Крыму, которые могут в последствии получить название Второй Крымской Войны, при условии что они обусловлены географическими причинами, являются лишь отражением неизменных геостратегических приоритетов Москвы. В этом смысле, некоторые исследователи даже считают российскую агрессию оправданной.

Однако, это заблуждение, уверен автор. Стремление России сохранить «стратегическое пространство» – устаревшее представление. Даже если это было бы иначе, Россия не обладает достаточной политической и военной мощью для сохранения «буферной зоны» при отсутствии согласия на это со стороны Запада. Чтобы помешать самоопределению тех бывших советских республик и стран Восточного блока, которые стремятся к дальнейшей интеграции в западное сообщество, Россия прибегает к политической дестабилизации, выдвижению ультиматумов и «маскировке».

Поскольку Россия считает выход к Черному морю критически важным для себя, она могла бы согласиться продолжать арендовать военно-морскую базу в Севастополе. Параноидальный страх, что падение правительства Януковича создаст угрозу доступу России к своей военной базе, никоим образом не оправдывает вторжение и аннексию суверенной территории европейского государства, впервые после присоединения Сталиным Закарпатья в 1945 году.

Если выполнить простые вычисления, становится ясно, что западные державы сделали совершенно необоснованные уступки России. Ее ВВП приблизительно равен ВВП Италии. В прошлом накачанная нефтедолларами экономика разрушена низкими ценами на нефть в сочетании с западными санкциями, страна скатывается к рецессии.

В военном отношении, Россия остается крупнейшей державой в регионе, однако, российская армия – всего лишь слабая тень Красной Армии. «Согласно шведским исследованиям, российская армия насчитывает около 285 тысяч военнослужащих, включая призывников, но подразделения укомплектованы всего на 40-60 процентов», гласит прошлогодняя статья Уолтера Пинкуса в «Вашингтон Пост». «Солдаты-контрактники, которые должны служить три года, не продлевают контракты на дальнейшую службу, и отсев составляет от 35 до 80 процентов». Логистическим возможностям армии препятствует коррупция. Количество боеспособных самолетов снижается. Проект модернизации мотопехотных частей российской армии, начавшийся много месяцев назад, практически остановлен.

Это не означает, что Россия – бумажный тигр. В своей статье Уолтер Пинкус писал, что плохое состояние российской армии убедило его в том, что Владимир Путин откажется от вторжения в восточную Украину. По мнению Ноа Ротмана, он оказался не прав.

Опыт французских реваншистов научил мир, что амбиции страны часто превосходят ее возможности. Националистическая идея вернуть территории, отошедшие к Германии в результате франко-прусской войны, привела к тому, что многие не только приветствовали, но и праздновали окончание мирной «La Belle Époque» и начало войны, унесшей впоследствии 16 миллионов жизней. В своем стремлении снова установить господство над некоторыми территориями Европы, российские лидеры так же как их французские предшественники, готовы развязать новую большую войну. Разумеется, их безответственные устремления необходимо сдержать, однако как именно – остается нерешенным вопросом.

«Россия не заслуживает «сферы влияния», и статус Америки как единственной глобальной сверхдержавы должен быть использован любым доступным способом, чтобы предотвратить появление региональных доминионов и стран-сателлитов. В этой стратегии могут быть задействованы как жесткие, так и мягкие компоненты (профессор университета Тафтс Дэниэл Дрезнер предложил несколько вариантов). «Соединенные Штаты должны использовать свое влияние, чтобы предоставить всем странам возможность противостоять своим агрессивным и амбициозным соседям. Однако «Pax Americana» может поддерживаться лишь готовностью Америки нести бремя гегемонии. Америка испытывает сегодня огромную нагрузку и ее решимость колеблется. Если Соединенные Штаты ослабеют, разрушатся гарантии мира на планете», заключает Ротман.

Эштон Картер прав. Нельзя уступать Москве ни единого квадратного километра. Нельзя позволить России создать свою зону влияния. Она не заслуживает подобных уступок. Наоборот, Запад должен заставить Москву пересмотреть свою опасную позицию, убедиться, что ей придется столкнуться с непреодолимыми последствиями своей агрессивной политики. Кремлевский гамбит может достичь успеха только в том случае, если Запад это допустит.