Хотя риторика российской-китайской Антанты остаётся выдержанной в возвышенных тонах вроде «друзья навсегда», их стратегический дискурс последнее время характеризуется «нюансами».
Китайские и российские эксперты согласны, что смысл существования «всестороннего стратегического взаимодействия и партнерства» между двумя странами заключается в необходимости ответного давления обеих стран в отношении Соединенных Штатов.
В обзоре последнего визита Путина в Пекин ведущий голос в китайских дебатах внешней политики Шен Дингли подчёркивает, что «Китай — реалистичная страна, и осведомлена о силе рычагов… древняя мудрость Китая в современное время не будет потеряна».
Дингли не видит существенных причин, чтобы отмахиваться от увертюр русских, которые помогают «контрбалансировать альянс США-Японии». Он добавляет:
Москва сейчас использует ту же стратегию для сохранения своих национальных интересов. Кремлёвский «разворот на Восток», это просто чрезвычайный план на непредвиденный случай, который по сути был принят под давлением…
Сердце России всегда с Западом. Её самая большая надежда, это добиться у Запада уважения и интегрироваться в западное полушарие… Если следующий американский президент выкажет больше уважения России, и будет менее жёстким в отношении Москвы, то разворот Кремля на Восток скорее всего обернётся разворотом на Запад.
Тем временем, Россия с Китаем всегда начеку… Из-за разных базовых ценностей двух сторон, кооперация в основном направлена на третьи стороны. Тогда как история доказывала множество раз, что любое сотрудничество, основывающееся на соображениях, нацеленных на третьи стороны, со временем непременно изменится.
Интересно, что ежедневник Коммунистической партии Китая Global Times, (где и были опубликованы откровения Дингли) продолжил собственными премудростями в отношении Вашингтона: «Принуждаемые неустанными усилиями США по сокращению китайского и российского стратегического манёвра, Москва и Пекин вынуждены иметь дело с Вашингтоном спина к спине… США не могут победить китайского дракона и русского медведя одновременно».
Любопытно, что российские эксперты также согласны с взглядами Дингли. Они также видят динамику российско-китайских встреч на высшем уровне как отражение большой политики основных держав. С их точки зрения, хотя Москва должна продолжать держаться подальше от соперничества между США и Китаем, не стоит черпать из него выгоды, поскольку напряженность с Вашингтоном делает китайскую сторону более подходящей для надежд и чаяний России».
Например, только наращивание давления на Китай со стороны Обамы во время его азиатского турне к 2014 году подтолкнуло Пекин согласиться с требованиями России гораздо большей цены на газ, подаваемый через трубопровод Сила Сибири в рамках гигантской $400-миллиардной сделки.
Также и китайская инициатива «Один пояс — один путь», которая направлена на разрушение геополитического окружения со стороны США, должна пройти через евразийское пространство, что можно повернуть на пользу России, если только заставить работать Китай в многостороннем формате.
Отсюда идея «более обширного евразийского партнерства», обсуждавшаяся Путиным на недавнем заседании Петербургского международного экономического форума. По его словам,
«Мы с нашими партнерами считаем, что Евразийский экономический союз может стать одним из центров формирования более широкого интеграционного контура»… Теперь мы предлагаем рассмотреть перспективу более широкого евроазиатского партнёрства с участием ЕврАзЭС и стран, с которыми у нас уже тесное сотрудничество — Китаем, Индией, Пакистаном и Ираном… и конечно, нашими партнёрами по СНГ и другими заинтересованными странами и объединениями.
Но Китай маловероятно намерен делиться своими исключительными прерогативами инициативы «Один пояс — один путь» и вместо этого продвигает двусторонние отношения с вручную выбранными партнёрами вроде Казахстана и Узбекистана или Пакистана и Ирана, или, если угодно, Грузии и Сербии.
В конце концов, не стоит обвинять Китай в реализации своего «реалистичного мышления», поскольку Россия — перелётная птица, которая постоянно стремится мигрировать обратно на Запад поисках тамошнего гарантированного жилья вместо житья в жёстких условиях Азии.
Важно отметить, что накануне визита Путина в Пекин известный Кремлевский эксперт Федор Лукьянов писал, что в отношениях России и Западом возможна «оттепель», и что «атмосфера изменилась».
Слова Лукьянова в Пекине восприняли очень серьёзно, и одно это могло стать причиной резких заявлений в Global Times.
Неудивительно, что Москва борется за пространство для маневра, поскольку, кажется, на Западе начинается долгий закат. На президентстве Обамы опускается занавес, а Европейский проект оказался в тисках большого беспорядка.
Дело в том, что Москва также чувствует себя разочарованной из-за того, что экономические связи с Китаем замедлились. Торговля резко сократилась (со $100 млрд в 2014 году до чуть более $60 млрд в прошлом году) из-за сочетания таких факторов, как девальвация российской валюты, падение цен на нефть и западных санкций.
Амбициозные проекты, предполагающие масштабные китайские инвестиции, застопорились, и надежды Москвы заменить Китай в качестве альтернативы западным финансовым институтам оказались нереалистичными, поскольку китайские компании и банки не могут не опасаться вероятного негативного влияния на их бизнес-перспективы на западном рынке.
Associated Press сообщает, что на недавнем форуме Россия-Китай, прошедшем в Москве, в то время как официальные лица превозносили «беспрецедентную» близость в отношениях, бизнесмены и эксперты были более осторожны. Российский магнат Виктор Вексельберг, как говорят, критиковал китайскую сторону, сказав, что китайские компании выказали мало интереса к инвестированию в российскую промышленность.
В целом, Пекин будет внимательно следить за зарождающимися признаками сближения между Россией и Западом.
