Точка зрения Генри Киссинджера на последствия вируса Covid-19, безусловно, заслуживают внимания. Киссинджер, как крупнейший инсайдер американской системы власти на протяжении многих десятилетий, является голосом, отражающим определенный взгляд на происходящее изнутри вашингтонской политической элиты, который обычные люди не в состоянии полностью понять. Но мы все же можем попробовать, потому что один из самых влиятельных и информированных людей, в свои девяносто с лишним лет, решил высказаться о том, что нам следует делать после того, как нынешняя чрезвычайная ситуация с коронавирусом успокоится.
Похоже, в целом послание Киссинджера представляет собой призыв к возвращению докризисного статус-кво в качестве плана для посткризисного мира. Вот что он пишет:
«Сохранение общественного доверия имеет решающее значение для социальной солидарности, для отношений между различными сообществами, а также для международного мира и стабильности.
Страны являются сплоченными и процветающими только при условии, что их институты власти способны предвидеть бедствия, пресекать их последствия и восстанавливать стабильность. Когда закончится пандемия коронавируса, институты многих стран будут восприниматься населением как потерпевшие фиаско, не справившиеся со своими функциями. Является ли такое суждение объективно справедливым, не имеет значения. Реальность такова, что мир уже не будет прежним после коронавируса. Спорить сейчас о прошлом – значит лишь усложнять для себя задачу, которую предстоит выполнить».
Кажется, Киссинджер согласен с такими, как я, в том, что коронавирус и его анти-глобализационные последствия могут изменить правила игры. В чем наши мнения расходятся, так это в том, что он, в отличие от меня, считает это ужасным. Если есть общепринятое представление о том, что предыдущий статус-кво был неприемлемым, пандемия станет катализатором выбора нового пути, или, по крайней мере, заставит нас задуматься об этом.
Совсем еще недавно идея о том, что границы будут закрыты, а перемещение людей – ограничено, казалась совершенно нереалистичной, потому что это наверняка привело бы к краху мировой экономики. Да, несомненно, сегодня мы находимся в состоянии тяжелого экономического спада, но Америка не умирает от голода, несмотря на то, что трудовые мигранты оказались в ловушке по ту или другую сторону границы. Да, некоторые товары по-прежнему поступают из Китая, и они дешевле, но посаженная в карантин Америка, судя по всему, далека от катастрофы из-за прекращения поставок двухдолларовых футболок. А глобальный либеральный мировой порядок, на который Киссинджер, кажется, работает почти всю свою взрослую жизнь, наконец, столкнулся с контраргументом, который буквально брошен в лицо массам и элитам всего мира.
«Лидеры имеют дело с кризисами, прежде всего, в национальном масштабе, но разрушающие общество последствия вируса не признают границ. В то время как удар по здоровью населения, будем надеяться, носит временный характер, экономические последствия, вызванные пандемией, могут длиться на протяжении жизни нескольких поколений. Ни одна страна, даже Соединенные Штаты, не в состоянии в одиночку, за счет исключительно собственных усилий, победить этот вирус. Решение экстренных проблем должно сочетаться с глобальным совместным видением и наднациональной программой. Если мы не сможем найти правильную комбинацию этих усилий, мы столкнемся с наихудшими последствиями как внутри страны, так и на мировой арене».
Хотя кто-то может сказать, что сама глобализация и привела к проблеме с коронавирусом, Киссинджер настаивает на том, что ответом может быть только еще большая глобализация. В связи с этим возникает закономерный вопрос. По какой именно причине Соединенные Штаты не в состоянии решить эту проблему? С момента открытия микробной теории медицины до завершения холодной войны неглобальный мир достиг огромных успехов в продлении человеческой жизни и научился совершать в этой сфере такие чудеса, о которых средневековые крестьяне даже мечтать не могли. Примечательно, что в следующем абзаце Киссинджер, кажется, противоречит самому себе:
«Извлекая уроки из разработки плана Маршалла и Манхэттенского проекта, Соединенные Штаты должны предпринять масштабные усилия в трех областях. Во-первых, укрепить глобальную устойчивость к инфекционным заболеваниям. Триумфальные победы медицинской науки, такие как вакцина против полиомиелита и ликвидация оспы, или нынешнее чудо медицинской диагностики с использованием искусственного интеллекта, привели нас в состояние опасной самоуспокоенности.
Как это часто бывает, когда люди говорят о международном сообществе, на самом деле они имеют в виду Запад/Америку. Этот зашифрованный язык бросается в глаза, когда кто-то требует, чтобы глобальные решения принимались в одностороннем порядке единственным «исключительным» государством. Выбор в качестве примеров плана Маршалла или Манхэттенского проекта как уроков истории носит отчасти иронический характер, поскольку оба они приносили пользу только интересам США за счет двух японских городов и оккупации Европы, которая длится уже несколько десятилетий».
Далее, после своего очевидного и обоснованного второго замечания о том, что мировые лидеры должны сосредоточить усилия на восстановлении глобальной экономики, он переходит к очень странной третьей задаче, которую предстоит решить после завершения пандемии.
«В третьих, защитить принципы либерального мирового порядка. Основополагающая легенда современного правления – город-крепость, защищаемый могущественными правителями, порой деспотичными, а порой – доброжелательными, но всегда достаточно сильными, чтобы защитить своих людей от внешнего врага. Мыслители эпохи Просвещения переосмыслили эту концепцию и пришли к идее о том, что цель легитимного государства состоит в том, чтобы обеспечить основные потребности людей: безопасность, порядок, экономическое благополучие и справедливость. Люди не в состоянии обеспечить все это самостоятельно. Пандемия вызвала к жизни анахронизм, возрождение города-крепости в эпоху, когда процветание зависит от глобальной торговли и свободы передвижения людей».
Итак, в первых двух своих положениях Киссинджер описывает два разных кризиса, вызванных пандемией коронавируса – необходимость международных усилий по подготовке к дальнейшим эпидемиям во главе с США и необходимость восстановления экономики на глобальном уровне. По этой логике, не означают ли его слова, что сам «либеральный мировой порядок» находится в состоянии кризиса?
Очень похоже, что в этом и состоит истинная причина, которая заставила Киссинджера отправить свои соображения изданию Wall Street Journal. Судя по всему, он очень обеспокоен тем, что в конце его долгой и полной приключений жизни, все труды и все его влияние могут оказаться напрасными. Как уже было сказано, эпидемия – мощный контраргумент против необходимости глобализации, во всяком случае, в том виде, в каком ее воспринимают многие неолиберальные школы.
Будь я азартным человеком, я поставил бы 100 долларов на то, что Киссинджер написал эту статью именно из опасений, что его жизнь может оказаться тщетной. Его слова отчасти напоминают панегирик самому себе и призыв к другим спасти построенный им мировой порядок. Даже после победы в холодной войне, открытия Китая и превращения в икону прагматичной политики, даже достигнув в жизни больше, чем когда-нибудь достигнет 99,9 % людей, он не избежал этого метафизического страха.
Эпоха Просвещения уже на исходе, последние сторонники этой идеи стареют, и через два поколения их не останется вовсе. Его ценности статут чем-то вроде устаревшей системы верований, подобно протестантским церквям в атеистической Европе.
Мир не будет глобализоваться вокруг Вашингтона, и, похоже, идея многополярности постепенно победит. Так называемые «анахронизмы» Киссинджера будут по-прежнему нарастать, поскольку граждане всех стран уже сегодня видят, что мы можем жить в мире с границами и отдельными культурами, не вращающимися вокруг Соединенных Штатов, как планеты вокруг Солнца. Либеральный мировой порядок находится под угрозой, и он не может достойно защитить даже сам себя.
Киссинджер был ключевой фигурой в построении этого либерального мирового порядка, поэтому не следует удивляться, что в конце пути он оплакивает, вероятно, неизбежный крах своего детища. В этом и заключается истинный сигнал, который он пытается послать человечеству, с каждым днем приближаясь к порогу бесконечности.
