В своем блоге «The Russia Hand» я всегда стремился оставаться в стороне от тенденциозных или идеологически предвзятых споров по поводу России. «Является ли Россия европейской страной?» «В какой степени совпадают интересы России и Америки на Ближнем Востоке?» «Следует ли сдерживать Россию или сотрудничать с ней» На эти, без сомнения, интереснейшие вопросы, существует множество совершенно различных ответов, и даже примитивный поиск через Google позволяет обнаружить сотни, если не тысячи комментариев, представляющих самый широкий разброс мнений.
Впрочем, не менее очевидным является и то, что на подобные вопросы невозможно дать однозначно правильный или полностью ошибочный ответ. Не существует объективно верного способа определить степень принадлежности России к Европе. Исследователи, как в самой России, так и за ее пределами, спорят на эту тему уже в течение нескольких столетий, и без сомнения будут продолжать эти споры еще очень долго. Как бы то ни было, таков наш мир, и эти споры, судя по всему, не получат своего окончательного разрешения в обозримом будущем.
Исходя из этого, я предпочитаю обращаться к тем вопросам, на которые в принципе можно получить объективный ответ: стало ли в российских семьях рождаться больше детей, стали ли они больше зарабатывать, увеличилась ли продолжительность их жизни, улучшилось ли состояние здоровья, и т.п. Несмотря на ложную атмосферу тайны, окружающую эти темы, ответы достаточно точны и прямолинейны, порой даже банальны. Благодаря чуду интернета, в распоряжении любого желающего имеется огромный объем статистических данных о России в свободном доступе, нужно лишь посвятить этому некоторое время и внимание. Некоторые цифры способствуют созданию относительно позитивного образа страны, другие, напротив, свидетельствуют о прямо противоположном.
Все это, разумеется, при условии, что официальным цифрам можно доверять. По ряду причин, в основном в силу общепринятой в советские времена практики манипуляции статистическими данными, многие люди склонны относиться к ним скептически. Они полагают, что данные Росстата заслуживают не больше доверия, чем пресс-релизы российского Министерства иностранных дел, то есть не заслуживают его вовсе.
В целом, я полагаю, такой подход является ошибочным. Например, экономическая статистика Росстата весьма точно соответствует оценкам ВВП, представляемым инвестиционными банками, независимыми аналитиками и международными финансовыми институтами. Я знаком со многими людьми, профессионально изучающими российскую экономику, и ни единого раза не слышал, чтобы кто-нибудь из них говорил, что принципиально отказывается использовать данные Росстата из-за свойственной им некорректности. Так, например, Росстат сообщил о сокращении российской экономики в 2015 году на 3,7 процента, что в точности соответствует ряду прогнозов зарубежных специалистов. В целом таким же образом все обстояло и во время глобального кризиса 2009 года, когда огромный объем статистических данных Росстата указывал на то, что экономика России столкнулась с мощнейшей рецессией.
Однако, хотя было бы ошибочно автоматически воспринимать данные Росстата как заведомо сфальсифицированные, не меньшей ошибкой я считаю и безусловное доверие. Как и любой другой источник статистической информации, Росстат заслуживает определенной степени критического отношения и скептицизма. Так, например, в недавно опубликованных данных о демографической обстановке в стране я обнаружил изменения, которые, во всяком случае на первый взгляд, представляются крайне подозрительными.
Как и другие национальные статистические агентства, Росстат отслеживает уровень смертности россиян в результате таких тяжелых болезней как рак, сердечнососудистые заболевания, инсульт и т.п. Существуют также данные о смертности в результате «экзогенных факторов», таких как дорожно-транспортные происшествия, убийства и самоубийства. В течение многих лет к этим внешним факторам Росстат относит алкогольное отравление. Такой подход отражает явную недооценку истинной степени влияния алкоголя на смертность, поскольку в расчет принимаются люди, которые умерли в буквальном смысле от алкогольного отравления, не включая такие заболевания как цирроз печени, инсульт и инфаркт. Однако, несмотря на все недостатки, уровень алкогольных отравлений был в течение многих лет единым показателем, который вычислялся на основании единой стандартной методологии. Более того, изменения этого показателя в целом соответствовали динамике общего уровня смертности (то есть, не было случаев, когда смертность от алкогольных отравлений снижалась, в то время как общая смертность возрастала).
Однако, в этом году Росстат представил абсолютно новый элемент в своей информации о внешних факторах смертности: «отравление и воздействие алкоголем в неопределенной степени (так в тексте – прим. mixednews)». Итак, с одной стороны, это можно было бы считать позитивным изменением, попыткой количественной оценки этих (по всем признакам, весьма многочисленных) случаев, когда люди умирают не обязательно непосредственно в результате алкогольного отравления, но алкоголь при этом явно играет важную роль. Например, ситуации, когда человек в состоянии опьянения попадает под машину.
Таким образом, проблема, возможно, связана не с самой этой идеей, а с крайне непродуманным способом ее реализации. Росстат не только не представил аналогичных данных за 2014 год таким образом, чтобы имелась возможность сравнения, но даже в 2015 году целых 24 из 87 позиций в пакете данных оказались пустыми, то есть были заполнены цифрами 0,0. Это означает, что Росстат не просто ввел абсолютно новый показатель смертности, но он поступил таким образом, несмотря на тот факт, что почти треть респондентов не представила вообще никакой информации. Введение новой методологии – позитивное явление, при условии, что она применяется надлежащим образом. Совершенно очевидно, в данном случае это не так.
Следует ясно понимать, что подобное поведение крайне подозрительно и способно подтолкнуть любого нейтрального исследователя к повышенному недоверию. Возможно, изначальное намерение было абсолютно невинным, однако, если бы кто-то захотел сознательно исказить данные о смертности, связанной с алкоголем, он поступил бы очень похожим или точно таким же способом.
В течение последних нескольких лет я слышал многочисленные инсинуации по поводу жульнического поведения Росстата, которое выражалось в сознательной манипуляции информацией теми или иными способами. Я никогда прежде не сталкивался с подобными случаями лично. До нынешнего времени. Возможно, эта очевидная ошибка выяснится в ближайшие месяцы или годы, а может быть вопиющая топорность будет ликвидирована в следующих выпусках. Однако, так или иначе, на сегодняшний день информация Росстата вызывает огромное количество сомнений по поводу этого крайне важного демографического показателя. Дальнейшее пристальное внимание, а также определенный скептицизм исследователей ему гарантирован.
Автор, Марк Адоманис – американский публицист. Получил степень бакалавра в американском Гарварде (государственное управление, русский язык, история и зарубежная политология), а магистратуру закончил в британском Оксфорде (страноведение, Россия и Восточная Европа). Написал диссертацию, посвященную российской реформе здравоохранения в 1985-2008. В настоящее время ведет блог «The Russia Hand» на сайте журнала Forbes.
